Содержатель трактира « У Пихада» был не самым лучшим трактирщиком. Но на этом его несуществующие таланты не исчерпывались. Он еще был скверным магом и вызывателем демонов.
Единственную попытку получить магическое образование он пытался получить в воскресной школе магов, где подрабатывал на жбан-другой медовухи местный чернокнижник-писец Пифагорий. Однако, вскорости после начала занятий, Пихад попытался поучить наставника правильным заговорам от бабского невнимания,невзирая на то, что сам в голом виде женщину видел лишь нацарапанными на столах трактира тогда еще своего отца, всеми уважаемого Азалия. Пифагорий же слыл ловеласом- хоть и ленивым, но удачливым. В итоге добродушный,но ранимый писарь наколдовал ему на две недели хобот вместо носа и пару фруктов киви под ним — так по крайней мере называл это потом Пихад. Пифагорий же назвал эту обидную комбинацию «баном», и весь срок этого «бана» просидел , не высовывая нос со сдвинутыми дюймами.
Одно время самолюбивый недомаг Пихад даже пытался сколотить «внегильдивую» гильдию , созывая к себе других самоучек. Свинапас Трухан поначалу проявил энтузиазм. Как и младший выгребщик отхожих ям Подпол. Но вскорости оказалось, что они не случайно не попадают в другие, даже самые захудалые гильдии — Трухан, вопреки предупреждениям трусоватого Пихада, колдовать любил без защитных оберегов. В итоге, после каждой «удачного» вызова демона, его скручивала все более обидная хворь. В итоге он уже походил на чахоточного богомола, и трактирщик решил не творить магию вместе со свинарем, боясь подхватить что-нибудь покруче хобота на физиономию.
Если Трухан отличался тем безрассудством,где оно уже становится неотличимым от идиотизма, выгребщик Подпол отличился крайней ленью даже по меркам Пихада. Вместо того, чтобы овладеть хотя магическим начальнокнижием из десяти небольших страниц, он наловчился есть пить разведенное дягтярное мыло, после чего прямо через штаны пускал отливающие антрацитом пузыри. На возмущение окружающих такой «магией» он с усмешкой называл эти пузыри черными файерболами и только поправлял ехидно крашеную ваксой бороденку. Все это было хоть и забавно, но заниматься с ним совместно магией был не только бессмысленно, но и противно.
И вот, тащась с объедками к переполненным выгребным ямам(мерзавец Подпол опять взял задаток и свалил играть на деньги в лапту), тосковавший опять в одиночестве Пихад вдруг разглядел среди мусора смятый пергаментный манускрипт. Грамотные в его трактир заходили нечасто, и скорее всего сия рукопись могла быть бредом Ермара, которую он по субботним дням рисовал за столом. Однако даже на смятых листках был виден аккуратный почерк, а каллиграфия точно не была призванием мельникова сына, да и изображений с оседланными самоварами свиней, означающих лихие рыцарские атаки тоже не наблюдалось. Похоже, данный пергамент остался после уехавших с утра магов Камиля Второго и Диксо, остававшихся на постой по дороге к маркграфу Сальцбурга Сокрушаещему Пуншу.
Подобрав и развернув манускрипт, Пихад понял,что не ошибся. На смятом листке двумя разными почерками, резкими и как будто перебивающими друг друга, была описана схема вызова каменного демона 5 уровня. Пятого!- застучало в голове трактирщика— Пятого! Вызов на таком уровне был недостижим даже для наблюдения такого неудачника как он,ни то что самому получить в свои руки заклинание… Даже приписка раздраженным почерком в конце «Все равно, хрень какая-то!» не смутила счастливого Пихада….
Вечером, когда постояльце уже все спали либо у себя в номерах, трактирщик закрылся у себя в комнате и приступил к вызову каменного демона. Неровно перерисовав на пол руны с пергамента и прокаркав срывающися голосом заклинания, Пихад замер, в ожидании появления двухметрового гранитного чудовища. Внезапно раздался хлопок и все вокруг заволокло дымом. Когда он развеялся, перед глазами предстал маленькое, не более полуметра, но при этом приземистое существо.
Пихад с недоверием разглядывал появившегося демона. Мало того, что ростом он был впятеро меньше положенного, так и плоть явно не напоминала камень. Больше это походил на дерево,точнее на срез дуба, подобным тому, из которого были сделаны грязные столы трактира. Деревянный «каменный тролль» исподлобья смотрел мага, тот озадаченно на него. Вспомнив свои мечты о двухпудовых горшках золота и оценив появившегося гостя, Пихад сказал:
-О, темное создание! Волей вызвавшего тебя мага Пихада Кабинского повелеваю явить мне сейчас …- он опять оценил тролля- два фунта серебра! Сальцбургскими кронами, пожалуйста!
Последнее прозвучало совсем уже жалобно на фоне сурового начала.
Создание еще постояло с полминуты и все так же мрачно пялясь, буркнуло:
-Конфетку.
Пихад замер,не веря своим ушам.
-К-к-какую конфетку? Не нужно мне конфет! Серебра дай. Хоть фунт.
-Мне конфетку. Хочу конфетку! ДАЙ КОНФЕТКУ! ДААААААААЙ!
Деревянный гномотролль орал басовито, но истерично. Глаза его покраснели, и из ушей потянулись струйки дыма.
-За что вы меня ненавидите! Дайте же конфетку!!!
И вот уже из маленькой пасти показались первые языки пламени.
Запаниковавший Пихад схватил бочонок с пивом и быстро опрокинул на почти занявшегося деревянного карлика, и надел бочонок сверху. Из бочонка доносилось шипение, как от банной печи, облитой водой и доносились звуки стуков об стенки бочки и приглушенные невнятные вопли.
-И вправду, хрень какая-то получилась. — согласился вслух трактирщик с выводом в конце пергамента.
…
С тех пор в пихадовском трактире завелась новая достопримечательность. В большом кувшине в углу сидел каменно-деревянный троллегном, к которому все желающие закидывали остатки еды и спрашивали, как ему конфетка. А тот с деревянным стуком бился головой о стенки сосуда и басовито орал:
-За что вы меня все ненавидите! Дайте конфетку!