Карабин … Кустанай …
… не начало, не конец.
- Танки!
Люди в военной форме подскочили, словно ужаленные.
- К орудию! Прицел ноль!
- Готов!
- Огонь!
Выстрел из пушки. Танки, БРДМ-ки, понтоновозы встали, дали задний ход. Остался «подбитым» только первый танк.
С осторожностью встают в полный рост, осматривают место «боя». Улыбаются все, даже тот, который хромает. Не смог правильно портянку завязать, ногу натёр.
Снова танки с другой позиции, но там же, за речкой.
Бах-бах!
- Есть, готов!
Ещё два танка «дымятся».
Тишина, мухи жужжат. Солнце, речка, зелёная трава. «Убитые» танкисты вылезают наверх, улыбаются, снимают шлемофоны. Те, кто стрелял по ним из пушки, тоже улыбаются, вытирают пот со лба из-под касок. Один из них выбегает из кустов и шмаляет от души холостыми патронами в сторону танкистов.
- Эй! Вы что там, с ума сошли?! Щас переплывём, накостыляем!
Подпрыгивая на ухабах, к пушке подъезжает УАЗик. Генерал, сопровождающие.
- Штатские тряхнули стариной?!
- Объявляю благодарность! Возвращайтесь в лагерь и всё. И по домам! Спасибо за службу!
- Служим Советскому Союзу! – дружно, громко, хором.
- Почему по домам?
- Вас накрыло ракетой. Там ракетная установка. Вас нет, не видно и не слышно. Вы пали смертью храбрых! Благодарю за службу!
Ошарашенный новостью старший лейтенант стоит, переваривает.
- Товарищ капитан! Товарищ капитан!
Уехал УАЗик. А на берегу уже бегут к речке купаться, и «убитые» танкисты, и «убитые» ракетой. Голые и в комбезе, плещутся как дети.
- Давай сюда!
- Чего ребята, вас вроде тоже того?
- Чего того?
- Нашего полку прибыло! Ещё шесть покойников!
- Ура-а-а!!!
- Закурить у кого найдётся?
Знакомятся, разговаривают, свистят как дети, интересуются – кто откуда. Один форсисто курит в воде сигаретку. Уже смотался до берега и назад. Где-то, еле слышно, звонит колокол.
… Одетые в гражданское, стоят на каком-то перроне. Ехать не на чем, сегодняшний поезд ушёл.
- А следующий, когда?
- Завтрашний завтра!
- Чёрт бы подрал этого капитана! Откуда у него там ракетная установка? Почему мы ничего не знали? Укрылись бы как-нибудь.
- От неё не укроешься.
- Что ж они, заранее знали? И нас в жертву, что ль?
- Да… Хорошо ещё, что ракета не настоящая.
- Да хоть бы и настоящая!
- Это ты не прав!
- А чего-о? Раз и нету. А чего терять-то?
- Жизнь, чудак! Жизнь! Понял? Вот ты живёшь сорок лет, а что такое жизнь и не знаешь.
- Да зна-а-ю. …
… ожидающие завтра, сегодня «убитые», сидят в парке, лениво кушают мороженое, два разгвоздяя весело эксплуатируют какой-то аттракцион, типа, качели-вертушка. Эдакие детишки, 40 с «хвостиком» лет. Ну, резервисты, что возьмёшь. Вырвались из привычной жизни. У кого удачной, у кого не очень.
- А бабы, что бабы? Пять минут удовольствия и всё!
… И ночь. «Дом колхозника». Развалились на железных койках, похрапывают. Вдруг один поднимается, будит ещё троих, а двое остаются спать. Выходят на улицу. Пошли по холодку, туман, рассветает. Беглецы.
Из окон автобуса смотрят по сторонам.
- Куда ты нас тащишь? Я не понял? Мне домой надо, у меня работа.
- Как куда? Был же приказ – в Гуськово! В оцепление.
- Так что, продолжаем?
- Так я не против! – и все радостно соглашаются. Пацаны!
… Автостанция. Вышли.
Их уже ожидают. Напротив выхода из автобуса сидят те, двое, которых они не разбудили и оставили в «Доме колхозника».
- О! Вы откуда, братцы? Привет!
Напускное веселье не прокатывает.
- Привет! - холодно звучит в ответ: - Решили от нас избавится? Понятно. Пожалуйста. Можете путешествовать отдельно. А мы подумали, чёрт с ним, когда ещё такое будет? Никто тебя не ждёт, не ищет, не звонит. Свободен от работы.
- Обогнали вас на попутке!
Пошли дальше вместе. Идут.
- Что такое? Где мы?
- Смотри, смотри!
Оглядываются. Какая-то тревога закрадывается внутрь. Кругом одни женщины, девушки. Красивые, воздушные, словно сказочные создания. Мужчин не наблюдается. Ого! Распрямляются на спине невидимые крылья. «Убитые» оживают.
… Вечер, дискотека. Выбрали себе девушек, танцуют.
- Давайте знакомиться! Мы вообще-то люди военные, не смотрите, что в штатском. Вы знаете, это у нас такое задание! И, к тому же, нас ракетой накрыло. Так что, нас, вроде, как и нет.
- Такое бывает? Так как вас всё-таки зовут?
- Бывает! Конечно. Да никак меня не звать! Дух я. Нет, правду говорю. Мы с того света. Духи! Ха-ха-ха!
Другая парочка так плотно прижалась в энергичном танце, что девушка может и забеременеть!
- Слушай, а ты симпатичная. Тебе это кто-нибудь говорил? Тебе сколько лет?
- Двадцать шесть.
- Разведённая? Муж пил?
- Ага. Откуда вы знаете?
- Да я сам такой. Жена от меня ушла. Трезвого нашла.
Почти задевая своей кепкой её чёлку, прижимая к себе всю, активно двигает другой рукой вперед-назад, словно поршень какой работает.
- Танцуете странно.
- Гы-гы, да я в жизни не танцевал!
- А пить бросите?
- А я завязал, два месяца ни капли. И ничего не зашивал. Так – сила воли. … Слушай, выходи за меня?
- Щас.
- Какая ты грубая.
- А вам нежные нужны?
- Да … нежные …
… В тёмном небе луна. Большая, яркая. Даже огромная. Гуськово – это деревня такая, вниз по реке. Все с дискотеки идут туда, к речке через лесок, провожая «секретных». Река совсем рядом, слышно, как она шумит на перекатах. Идут молча. Между танцевавшими в парах выразительные взгляды, красноречивее слов.
Высокие камыши, голое женское тело пробирается к воде. И все уже купаются там же. Один, два, три, четыре, пять. А где же шестой? Шесть их было. А шестой в кустах, и не один. Но громкий свист заставляет его подняться.
- Где он, этот наш водитель? Как его там?
- Василий! Василий Сергеич!
- Здесь я!
- Давай сюда! Давай-давай!
… и они все плывут к другому берегу, там ярко горит костёр. То ли остров, то ли просто берег такой? Высокие камыши, ещё выше деревья, а над ними чуть багровая луна, уже не такая яркая.
В мокрых трусах выбираются на берег, кто там возле костра?
- Карабин! – и в ответ радостный отзыв: - Кустанай! Ха-ха!
Свои! Бегом к костру, обсушиться нужно. Быстро, но осторожно, скользко.
- Как я доплыл? Вы не знаете? Я в общем, плавать не умею!
- А вещи наши где? Что за фокусы?
- Да здесь, здесь твои шмутки!
- Туфель, второй, а носки?
Чудесным образом все вещи на месте. А деньги? Там в кармане были деньги? Фу, деньги тоже нашлись, извините!
- А что нам тут делать-то? Зачем лодку отпустили?
- Меня вообще, от женщины оторвали!
- Как что? Вот костёр, щас сушиться будем.
- Деньги, ключи от квартиры, женщины – всё на том берегу! Такой уговор!
Суетятся около костра, красные от огня, устраиваются поудобнее.
Хавчик скромный, на скорую руку, но хорошо. Пошли разговоры.
- Да, интересная у нас компания. Ты может обвешиваешь меня там, в своём магазине, а ты, чего доброго, пиджак с меня снимешь на тёмной аллее.
- Кто? Я?
- Это не важно. Но вы, как друзья … Понимаете … В самом деле, у меня, честно говоря таких ещё не было!
- Ну, и зря! Дружить, это, брат, тоже надо стараться.
- Вот вернёмся, жена спросит – как, мол, время провели? Надо отвечать, что всё плохо! Тогда он хорошая, тогда она добрая! Скажешь – хорошо, лопаться будет от зависти! Ха-ха-ха.
- Точно! Вот у меня, ещё с армии, дружок был, можно сказать, самый заветный. Вместе на заводе начинали, ну, а потом, я женился, он женился, у него ребёнок, у меня двое. Всё не то пошло! Вот одна жена другой не понравилась, не так, видите ли приняла, и пошло … - махнул рукой.
- А у меня умер друг, ребят. От водки умер. Хм. Верите, нет? Пил, пил, бросил и всё … умер. Похоронили этой весной.
Затихли разговоры, задумались ненадолго, глядя на пляшущее пламя костра.
- А я свою боюсь … Вот с места не встать, боюсь, да и всё. Не то, что она там пишет куда, или … там в партком, или … ничего такого нет. И … ведёт себя нормально (вздохнул). Настроением действует. Знаете, как? Вот, молчит, а ты уже нервничаешь, начинаешь думать – что-то не так, чем-то ей не угодил … Начинаешь думать … Вот так вот, молчанием и скрутила. Надо же …
- Эх, тебя скрутишь!
- Не-е, моя то как раз разговорчивая. Как откроет рот …
Заржали, паразиты, подхихикивают.
- Твоя?!
- Моя.
Снова смеются.
- Представляешь, доплыл! Не, ну, ей Богу, я же плавать-то в общем не умею, а тут ничего, доплыл. И не утонул, а? Чудеса! Нет, ребята, нам надо будет в городе встретиться!
- А когда? Когда нам встречаться-то? Вот мы за два года ни разу. Вот мы здесь вот, вместе, в куче, идём неизвестно куда, да и то, последний раз.
- А почему в последний?
- А потому что не возьмут больше нас! Старые мы!
- Точно, возраст.
… где-то вверху загудел самолёт, подняли головы, пытаясь что-то там увидеть. Звук моторов всё ближе, и церковные колокола зазвенели, так тихонечко, почти мелодично.
А в небе большой пассажирский самолёт. Сидят пассажиры. Спят. Ровные ряды кресел. Летит себе самолёт, помигивает огнями, а сверху из него никакого костра не увидеть. А костёр есть, вот он, тут. И в его отражении наши лица. И все мы вместе, и живые, и мёртвые. Греемся возле костра нашей памяти. А совсем рядом жизнь, словно на другом берегу. Но нет, вон и на другом берегу тоже такой же костёр. Тоже люди, тоже разговоры, отблески на лицах. А ещё дальше, вон - ещё и ещё. Костры. Память!
И уже беззвучно летит ковёр-самолёт. А костёр, вот он, яркий, горячий, трещат дрова, поленья и сучки, дым и пар. Каждый подбрасывает в него что-нибудь. И всё смешалось.
И много чего ещё. Но в конце фильма … Да, это я про фильм рассказывал!
Подождите вы! Подождите!
В конце фильма звучит пароль «КАРАБИН!», и не забудьте отзыв: «КУСТАНАЙ!». Так в фильме было.
Это мне сегодня снова понравился фильм «Парад планет» 1984 года. Столько раз смотрел, а тут вот захотелось выразить словами. Не знаю почему. Графомания замучала?
Улыбаюсь вам!
06 сентября 2022. Московская обл, посёлок СКАЗКА.