Из занятной рецензии на нового "Конана":
"Несутся и кубарем падают кони, извиваются щупальца гигантского человекоядного осьминога, предсмертно ревут замученные негодяи, дочь чернокнижника пробует людей на вкус, отщипывая кусочки железными когтями-ножами… Конан сдержанно ухмыляется и играет мускулами.
Актер Джейсон Момоа, сыгравший Конана, на деле оказался неплох, — насколько может быть неплох бедолага, которому на пятки наступает медный всадник, каменный гость, человек-монумент Шварценеггер. Сериальный актер Момоа родился от брака, в котором кровь гавайских аборигенов смешалась с немецкой, ирландской и индейской. А когда он вырос, ему расквасили лицо пивной кружкой. Короче, с такой биографией он был обречен стать красавцем-мужчиной.
Упреки в том, что все происходящее на экране — ужасная глупость и дикий трэш, не принимаются в силу своей очевидности. Мусорным жанром чтиво про Конана было изначально, да и Арнольда мы любим не за тонкий психологизм и блестящее владение системой Станиславского. В случае с героями родом из детства, упреки в идиотизме римейков часто несправедливы — и объясняются тем, что со времен зависания перед теликом в каникулы зритель поумнел, а нежная память осталась.
Обидно в случае с новым «Конаном» совсем другое. У его создателей были все козыри: жирный бюджет, горсть смачных придумок, неожиданно удачный Момоа и, наконец, готовность, не жеманясь, кроить черепа и вспарывать животы.
Идеальный «Конан» сегодня мог бы быть чем-то вроде «300» Зака Снайдера. То есть стальным триумфом воли, — бешеной, тупой, но визуально великолепной. Но, увы, создатели Конана показали себя в бою слабаками. И попортили все варварское веселье неряшливой, суматошной, склеротически рассеянной постановкой. Камера испуганно тычется коням под брюхо, воинам под мышку, на монтаже варят кашу из мельтешащих крупных планов и все это усугубляется дополнительной тошнотой от дорисованного уже после съемок 3D. В итоге есть ощущение, что смотришь действительно эффектную битву с какой-то неудачной точки (пересесть бы). Руки трясутся не только у оператора, но и у сценариста, который пишет неразборчиво и сюжет приходится придумывать на ходу, тут же забывая придуманное. Например, полфильма для ритуала ищут «девственницу с чистой кровью»; находят и, не удержавшись, заваливают на сеновал, а потом, не смущаясь обнаруженной дефлорированности, таки тащат в магический котел.
В американском прокате «Конан» стартовал довольно жалобно, в России пошел получше (впрочем, и без особых конкурентов). Есть все-таки что-то жутковато-антиутопическое в современном кинопроизводстве, которое превратило половозрелого зрителя (в США большинство пришедших поглядеть на Конана были мужчинами старше 25 лет) в избалованного ребенка из сказочно богатой семьи. Ребенка, еженедельно осыпаемого стомиллионными, полными блеска и треска игрушками, которые не вызывают ничего кроме скучающего разочарования. А ведь радости от такого детства, говорят, немного, да и для личности неполезно".(с)