2130 ответов в этой теме

[Фагот]

Будем друг друга любить
Завтра нас расстреляют
Не пытайся понять зачем
Не пытайся понять за что
Подскользнемся на влаге ночной
И на скользких тенях что мелькают
Бросая тревожный след
На золотое пятно

Встань встань в проеме двери
Как медное изваянье
Как бронзовое распятье
Встань встань в проеме двери

Когда-то я был королем
А ты была королевой
Но тень легла на струну
И оборвалась струна
И от святой строны
Нам ничего не досталось
Кроме последней любви
И золотого пятна

Встань встань в проеме двери
Как медное изваянье
Как бронзовое распятье
Встань встань в проеме двери

-=НАУ=-
Добавлено

--------------------------------------------------------------------------------

Ты брошен вниз силой судьбы,
Ты унижен и раздавлен,
Время забыть, то кем ты был,
Но помнить кем ты стал.
Брошен на дно, где все равно,
За что тебя любила слава,
Подлость огнем ставит клеймо,
Душа твоя пуста.

Люди на дне рыщут во тьме,
Они готовы жрать друг друга,
Лишь бы продлить дикую жизнь,
Урвать себе кусок.
Свой среди них, жалких и злых,
Ты в той же стае мчишь по кругу,
С ними ползешь знакомо под нож,
Как раб или пророк.

Но если слушать только тишину,
Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму,
Под солнцем снегом тая,
Любить измен не зная,
Ты умер бы от злой тоски.

Эй! Жители неба,
Кто на дне еще не был?
Не пройдя преисподнии
Вам не выстроить рай.
Эй! Жители дна,
Гром смеется над вами,
Что бы быть с ним наравных,
Есть один путь на верх,
Есть один путь на верх.

Но яркий путь вспыхнет в мозгу
И покорность выбьет клином,
Прошлые дни в душе оживут,
Свершиться новый грех.
Кровь на руках, кровь на камнях,
По телам и жалким спинам,
Тех кто готов подохнуть в рабах,
Ты рвешься вновь на верх.

Но если слушать только тишину,
Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму,
Под солнцем снегом тая,
Любить измен не зная,
Ты умер бы от злой тоски.

Эй! Жители неба,
Кто на дне еще не был?
Не пройдя преисподнии
Вам не выстроить рай.
Эй! Жители дна,
Гром смеется над вами,
Что бы быть с ним наравных,
Есть один путь на верх,
Есть один путь на верх.

Кипелов.

[Erzulie]

Фагот
Красиво...

Снег апельсиновой зимы на языке,
Растут деревья на фасадах зданий.
Мне нравится намёк полупризнаний,
Вам нравятся лимоны в конъяке.

Пусть полустерты звездочки на фюзеляже,
И в чёрно-белом лишь название цветным.
Коту я доверяю больше, чем другим.
Что из того, что и у Вас всё также?

Что из того, что кто-то влюблены,
Что кто-то за кого-то лёг под танки,
Что кто-то за кого-то в куртизанки.
Что из того, что кто-то те не мы?

Июль. Закат алеет. Музыка ликует.
Природа - только сонмище кривых.
Что из того, что существуем я и Вы?
Что из того, что нас не существует?

[Erzulie]

Жизнь-не рояль, и нет в ней клавиш
И ноты к ней не подберешь,
Цветок измятый не расправишь,
Любви убитой не вернешь.

О женщина, кто ложь твою измерит -
Тот весь морской песок просеет и сочтет.
И глупый будет тот, кто женщине поверит,
И трижды проклят тот, кто к ней прильнет.

Ей не страшны, ни клятвы, не ножи.
Скорее Лев откажется от мяса,
Чем женщина от подлости и лжи.

Но если в жизни идти осторожно
И считать каждый шаг на пути,
Ошибаться тогда не возможно,
Но и счастья тогда не найти.

Добавлено
(с) потерян, но кто-то из довольно известных

[Фагот]

уже первый куплет я постил здесь, но уж больно мне эта штучка нравиться....поэтому привожу полностью....

Я свободен!

Надо мною тишина,
Небо полное дождя,
Дожль проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.
Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось,
Свободным стану я,
От зла и от добра,
Моя душа была на лезвии ножа.

Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог про все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Но это лишь игра.
В шуме ветра за спиной
Я забуду голос твой.
И от той любви земной,
Что нас сжигала в прах,
И я сходил с ума.
В моей душе нет больше места для тебя.

Я свободен, словно птица в небесах.
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен, с диким ветром наравне.
Я свободен, наяву, а не во сне.

Надо мною тишина,
Небо полное огня.
Свет проходит сквозь меня,
И я свободен вновь.
Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добра...
В моей душе нет больше места для тебя.

Я свободен, словно птица в небесах.
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен, с диким ветром наравне.
Я свободен, наяву, а не во сне.

Кипелов

[Erzulie]

Вот конфета лежит в декольте.
В чистоте.
В тесноте, не в обиде.
В шоколаде. В развернутом виде.

С двух сторон обнаженная грудь
как-нибудь
постоянно ее облегает.
И уже шоколад начинает...

[LaBene]

Иль это только снится мне?
Романс у заброшенных линий метро,
Которых и нету на деле,
Разверстое рядом туннеля нутро
Травы порыжевшей кудели.

Пути непроезжие, старый маршрут,
Но ток до сих пор не отключен.
Тропа возле рельс, вверх откос очень крут,
Шиповник, да ветер колючий.

Чудесные звуки неведомых слов,
Состав, вдруг промчавшийся мимо.
Мы рядом, мы месте. Всего-то делов…
Всё просто, и так объяснимо.

Несбывшийся сон, не пропетый мотив,
Слова, что не стали сонетом.
Не слышал никто, только это всё есть.
Ведь я-то же знаю об этом.

Дмитрий Румянцев

[добрая птичка Тари]

Люблю стихи про драконов...

Выхожу я на балкон
На меня летит дракон
Я швырнул ему батон
Начал громко чавкать он...

[прошло 2 часа]

Я силен, но я не слон
Утомил меня дракон
Стошестнадцатый батон
Кинул я и вышел вон!

Нет, приваживать драконов
Глупо, разорительно.
Ежедневно их кормить
Очень утомительно.

Но когда они кружатся
В небе, как стрекозы,
То не могут удержаться
Умиленья слезы!

[Eva]

Андрей (TOKI)

Quote

НАРОД ЧИТАЙТЕ ВСЕ
ТОЛЬКО ВСЛУХ

Читайте чаще ! читайте чаще Фактор

http://forum.steelfa...=60

Админ - первый

Добавлено
Выглянул месяц, и снова
спрятался за облаками.
На пять замков запирай вороного —
Выкраду вместе с замками!

Выглянул месяц, и снова
Спрятался за облаками.
Спрячь за решёткой ты вольную волю -
Выкраду вместе с решёткой!

Знал я и бога, и черта!
был я и богом,и чертом!
Спрячь за высоким забором девчонку,
Выкраду вместе с забором!

[Мила]

Он-вся моя судьба , мне без него не жить
Счастья мне не видать , утром раассвет не ждать
В горах течёт ручей , в поле цветёт цветок
Если его сорвать - жизнь у него отнять...
Мне не забыть тебя , лишь умереть дано ,
Взгляд твой один даёт воздуха мне глоток ...

.....
Счастье моё в тебе , в сильных твоих руках
В голосе жизнь моя , во взгляде моём лишь страх ..

Вот такие вот стихи....

[dlos]

Eva
Класс!!! Стиль
***
Небом со снегом ,
Удивило.
Пустотой в голове ,
Закружило.
Взглядом тяжелым,
Игрушкой потерянной , стоном...
Капля упала... разбилась...со звоном.
Время..секундами ,каплями - мимо.
Думала так не у всех???
Удивила :-) .
Суетой ,перебежками ,шагом.
Если надо - ползком.
Только надо ль???
Для себя, для врагов, для друзей...
А для Б-га?
...Капля упала...разбилась...
Тревога.

[Фагот]

Джульетта лежит на зеленом лугу
Среди муравьев и среди стрекоз
По бронзовой коже по нежной траве
Бежит серебро ее светлых волос

Тонкие пальцы вцепились в цветы
И цветы поменяли свой цвет
Расколот как сердце на камне горит
Джульетты пластмассовый красный браслет


Отпусти его с миром скажи ему вслед
Пусть он с этим проклятьем уйдет
Пусть никто никогда не полюбит его
Пусть он никогда не умрет


Пусть никто никогда не полюбит его

Пусть он никогда не умрет

Джульетта лежит на зеленом лугу
Среди муравьев и среди стрекоз
Муравьи соберут ее чистую кровь
А стрекозы возьмут нектрар ее слез

Тонкие пальцы вцепились в цветы
И цветы поменяли свой цвет
Расколот как сердце на камне горит
Джульетты пластмассовый красный браслет

Судья если люди поймают его
Ты по книгам его не суди
Закрой свои книги ты в них не найдешь
Ни одной пододящей строки

Пусть никто никогда не полюбит его
Пусть он никогда не умрет

Нау

[dlos]

Вот это шедевр!!!!! как так можно написать??????????????

Илья Эренбург

* * *
Наши внуки будут удивляться,
Перелистывая страницы учебника:
"Четырнадцатый... семнадцатый... девятнадцатый...
Как они жили!.. Бедные!.. Бедные!.."
Дети нового века прочтут про битвы,
Заучат имена вождей и ораторов,
Цифры убитых
И даты.
Они не узнают, как сладко пахли на поле брани розы,
Как меж голосами пушек стрекотали звонко стрижи,
Как была прекрасна в те годы
Жизнь

Никогда, никогда солнце так ярко не смеялось,
Как над городом разгромленным,
Когда люди, выползая из подвалов,
Дивились: есть еще солнце!..
Гремели речи мятежные,
Умирали ярые рати,
Но солдаты узнали, как могут пахнуть подснежники
За час до атаки.

Вели поутру, расстреливали,
Но только они узнали, что значит апрельское утро.
В косых лучах купола горели,
А ветер молил: обожди! минуту! еще минуту!
Целуя, не могли оторваться от грустных губ,
Не разжимали крепко сцепленных рук,
Любили - умру! умру!
Любили - гори, огонек, на ветру!
Любили - о, где же ты! где?
Любили - как могут любить только здесь, на мятежной
и нежной звезде.
В те годы не было садов с золотыми плодами,
Но только мгновенный цвет, один обреченный май!
В те годы не было "до свиданья",
Но только звонкое, короткое "прощай".
Читайте о нас - дивитесь!
Вы не жили с нами - грустите!
Гости земли, мы пришли на один только вечер.
Мы любили, крушили, мы жили в наш смертный час,
Но над нами стояли звезды вечные,
И под ними зачали мы вас.
В ваших очах горит еще наша тоска.
В ваших речах звенят еще наши мятежи.
Мы далеко расплескали в ночь и в века, в века
Нашу угасшую жизнь.
Март 1919

[dlos]

Eva
А это :

Quote

Мы любили, крушили, мы жили в наш смертный час,
Но над нами стояли звезды вечные,
И под ними зачали мы вас.
В ваших очах горит еще наша тоска.
В ваших речах звенят еще наши мятежи.
Мы далеко расплескали в ночь и в века, в века
Нашу угасшую жизнь.

Я когда-то читал это стихотворение , но успешно забыл. А сегодня друг наномнил... Здорово
Добавлено
Илья Эренбург



ДА РАЗВЕ МОГУТ ДЕТИ ЮГА
Да разве могут дети юга,
Где розы блещут в декабре,
Где не разыщешь слова "вьюга"
Ни в памяти, ни в словаре,
Да разве там, где небо сине
И не слиняет ни на час,
Где испокон веков поныне
Все то же лето тешит глаз,
Да разве им хоть так, хоть вкратце,
Хоть на минуту, хоть во сне,
Хоть ненароком догадаться,
Что значит думать о весне,
Что значит в мартовские стужи,
Когда отчаянье берет,
Все ждать и ждать, как неуклюже
Зашевелится грузный лед.
А мы такие зимы знали,
Вжились в такие холода,
Что даже не было печали,
Но только гордость и беда.
И в крепкой, ледяной обиде,
Сухой пургой ослеплены,
Мы видели, уже не видя,
Глаза зеленые весны.
1958

[LaBene]

Эренбург - удивительный поэт, лиричный и реалистичный одновременно...
А среди его стихов - вот это моё самое любимое

Я сегодня вспомнил о смерти,
Вспомнил так, читая, невзначай.
И запрыгало сердце,
Как маленький попугай.
Прыгая, хлопает крыльями на шесте,
Клюет какие-то горькие зерна
И кричит: «Не могу! Не могу!
Если это должно быть так скоро —
Я не могу!»

О, я лгал тебе прежде, —
Даже самое синее небо
Мне никогда не заменит
Больного февральского снега.

Гонец, ты с недобрым послан!
Заблудись, подожди, не спеши!
Божье слово слишком тяжелая роскошь,
И оно не для всякой души.

[Себастьяно НЕГОРО]

Мой сон.

Как-то рыцарь ехал
Чинно в замок свой.
Знал, ему не к спеху,
Ждут его домой!

- Все мне нынче мило
- В ясном свете дня!
- Еду я с турнира, -
- Дома ждут меня!

По дороге мальчик
Весело бежал,
Своего сеньера
Он не замечал...

Рыцарь улыбнулся,
Мечь свой обнажил,
Ловко замахнулся...
Мальчика убил.

И поехал дальше,
Шпорами звеня
Радуясь природе
В ярком свете дня!

В.М.

[Себастьяно НЕГОРО]

LaBene

Quote

ты говоришь, что из героев стиотворения тебе мальчик ближе, так там помимо рыцаря и мальчика ещё конь был...  хорошо, что не он - предмет самоидентификации   

Как фсе запутанно и сложно! Тяжело Вам живется, ... ну в смысле интеллигенции!

[Eva]

не ругайтесь конями и консервными банками
Мы в храме поэзии, наф !

Себастьяно НЕГОРО

Quote

Я не рыцарь, я - мальчик

Его глаза - подземные озера,
Покинутые царские чертоги,
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о боге.

Его уста - пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом,
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.

И руки, бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он, на небе
Кровавая растаяла комета.

В его душе столетия обиды,
В его душе печали без названья,
За все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи,
Он может улыбаться и смяться,
Но плакать... плакать больше он не может......

[Slon]

устарело, но все еще неплохо...
****************************


Это было в Ницце или в Канне,
Или это был другой курорт,
Теннисистка Курникова Аня
Выходила вечером на корт.

Месяц плыл по небу серебристо
И качались плавно, как весы,
Дорогие, долларов под триста,
Сшитые Юдашкиным трусы.

Груди идеального объема
Целились сосками в небеса
И трусов касалась окоема
Золотая русская коса…

В то же время где-то в Коста-Рике,
Загоняя публику в экстаз,
Пел артист Иглесиас Энрике,
Конченный латентный… ловелас.

Пел как будто о своих страданьях,
С чем он в жизни вряд ли был знаком,
А спортсменка Курникова Аня
Думала в то время о другом.


Думала о том, как грациозно
Устремляясь прямо в облака,
Полукруг опишет в небе звездном
С теннисной ракеткою рука,

И она рукой своей атласной
Красоту закатную затмит…
«Задержись, мгновенье, ты — прекрасно!»
-Небеса воскликнут в тот же миг

И добавят: «Анна, понимаешь,
В этот ослепительный момент
Ты собою нам напоминаешь
Матери-Отчизны монумент,

На который взглянешь — и по коже
Пробегает радость и покой.
Только ты красивей и моложе
Статуи над Волгою-рекой.

Губы цвета зреющей брусники,
Ясный взор красивых синих глаз…
На фига, скажи, тебе Энрике,
Конченный латентный ловелас?»

И спортсменка Курникова Аня
Вспомнила за пеленою слез,
Как она мечтала, лежа в ванне
О певце по кличке «Байламос»,

Как она ждала того мгновенья,
Чтобы он прижал ее к себе,
Как потом от перевозбужденья
Появился прыщик на губе,

Как она врачей звала на помощь,
От досады рухнув на кровать,
И в конце концов, как эта сволочь
Отказался Аню целовать.

А она с такой натурой тонкой
И с ногами от самих ушей
Все ждала и верила в подонка
С грязными желаньями в душе?

Этот сладкий голос, этот шепот
Этот нимб, светящийся над ним…
Да пошел в конце концов он в жопу
Вместе с папой Хулио своим!

Надо было на хоккейной теме
Завершить проблему, наконец.
Хоккеист хотя не академик,
Все равно получше, чем певец,

Что со сцены не поет, а дрищет
Только в микрофон и через рот…
Обнаружил, видите ли прыщик,
На себя бы посмотрел, урод!

Так что получай, скотина, сдачи!
Мне любовь такая ни к чему!..«
И она, подбросив в небо мячик,
Шваркнула ракеткой по нему.

* * *

»Ты лети, лети, мой желтый мячик -
Символ наших теннисных побед,
Накажи безжалостного мачо!« -
Повторяла девушка вослед.

И со свистом авиаснаряда
Через весь Лазурный бережок
Полетел с шальною чайкой рядом
Теннисистки желтенький дружок.

Он летел через моря и горы,
Над полями сплетен и молвы
Через горнолыжников Андорры,
Через гандболистов из Литвы,

Через Барселону, Лондон, Химки,
Через косметологов-врачей,
Через жениха Мартины Хингис,
У которой не было прыщей,

Через обнаглевших папарацци,
Ждущих вести с боевых полей,
Через истребитель Ф-16,
Через стаю белых журавлей,

Встречному дождю и ветру в пику
Что хлестали мячик по лицу —
Прямо в государство Коста-Рику,
Прямо в лоб несчастному певцу!

И, отрикошетив от Энрике,
Закатившем в ужасе глаза,
Над толпою, что забилась в крике,
Анин мячик полетел назад.

И пока над морем и над сушей
Возвращался он к себе домой,
Расцветали яблони и груши,
И плыли туманы над рекой,

А в траве кузнечики трещали,
Очищая пением сердца:
И лицо певца пошло прыщами,
Вся физиономия лица.

Зря Энрике мазал клеросилом
Воспаленный кожный свой покров,
Зря обидел он красу-Россию
С золотой косою до трусов,

Потому что в Ницце или Канне,
Прославляя наш российский спорт,
Теннисистка Курникова Аня
Покидала на рассвете корт,

И бежали по спине мурашки,
Как морской волны девятый вал,
И красивый лейбл "В.Юдашкин»
Над Лазурным берегом вставал.

[Fire]

Не стих, а песня, но очень красивая.
Редко звучит по радио, но всегда как то "в тему"

Dire Straits

Romeo And Juliet


a lovestruck romeo sings the streets a serenade
laying everybody low with a lovesong that he made
finds a streetlight steps out of the shade
says something like you and me babe how about it?
juliet says hey it's romeo you nearly gave me a heart attack
he's underneath the window she's singing hey la my boyfriend's back
you shoudn't come around here singing up at people like that
anyway what you gonna do about it?
juliet the dice were loaded from the start
and I bet and you exploded in my heart
and I forget I forget the movie song
when you gonna realize it was just that the time was wrong juliet?
come up on different streets they both were streets of shame
both dirty both mean yes and the dream was just the same
and I dream your dream for you and now your dream is real
how can you look at me as I was just another one of your deals?
well you can fall for chains of silver you can fall for chains of gold
you can fall for pretty strangers and the promises they hold
you promised me everything you promised me thick and thin
now you just say oh romeo yeah you know I used to have a scene with him
juliet when we made love you used to cry
you said I love you like the stars above I'll love you till I die
there's a place for us you know the movie song
when you gonna realize it was just that the time was wrong?
I can't do the talk like the talk on the tv
and I can't do a love song like the way its meant to be
I can't do everything but I'd do anything for you
can't do anything except be in love with you
and all I do is miss you and the way we used to be
all I do is keep the beat the bad company
all I do is kiss you through the bars of Orion
julie I'd do the stars with you any time

Juliet when we made love you used to cry
you said I love you like the stars above Ill love you till I die
there's a place for us you know the movie song
when you gonna realize it was just that the time was wrong?

a lovestruck romeo sings the streets a serenade
laying everybody low with a lovesong that he made
finds a convenient streetlight steps out of the shade
says something like you and me babe how about it?

[Фагот]

Давно я не давил кишки наружу
Давным-давно кишки наружу не давил
И вот совсем недавно обнаружил
Что я кишки наружу не давил.
А ведь бывало я как выдавлю наружу!
Никто из наших так наружу не давил!
И я тогда один за всех давил наружу
За всех наружу я тогда один давил!
Бывает, щас я иногда давлю наружу
Но это щас, совсем не как тогда.
Совсем не так мне давиться наружу,
Давить, как раньше, я не буду никогда....


Лас

[UMan]

такие дела брат...

Василий Федоров



* * *

О женщина,
Краса земная,
Родня по линии прямой
Той, первой,
Изгнанной из рая,
Ты носишь рай
В себе самой.

Я говорю
Библейским стилем
И возглашаю горячо:
Не Петр-ключарь,
А я, Василий,
Заветным
Наделен ключом.

Мы любим
По земным законам,
И соблазняешь ты меня
Не яблочком одним,
Зеленым,
А сразу спелыми
Двумя.

О женщина,
Душа томится,
И жажда мучит
Все сильней.
Пить!..
Пить!..
Мне пить
И не напиться
Бедовой радости твоей.

* * *
Мы не подумали о том...
Мы не подумали о том,
Хоть и нетрудно догадаться,
Что если поджигают дом,
То страшно
В доме оставаться.

Игра любви,
Игра до слез.
Довольно бы,
Но поздно...
Поздно...
И начинается всерьез,
Что начиналось
Несерьезно.

И сердится по доброте,
И упрекает:
"Грубый!.. Грубый!.."
А губы ищут в темноте
Уже заждавшиеся губы...

И запоздалое "уйди",
Но молодость,
Но звезды с нами...
И я прижал ее к груди,
Как потухающее пламя.
Федоров, Василий. Стихотворения и поэмы в двух томах.
Москва: Худож. Лит., 1970.

[Artistka]

В тему форума

Владимир Высоцкий
Песня о штангисте

Как спорт - поднятье тяжестей не ново
В истории народов и держав:
Вы помните, как некий грек
другого
Поднял и бросил, чуть попридержав?

Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю -
Чего мне ждать: оваций или - свист?
Я от земли Антея отрываю,
Как первый древнегреческий штангист.

Не отмечен грацией мустанга,
Скован я, в движеньях не скор.
Штанга, перегруженная штанга -
Вечный мой соперник и партнер.

Такую неподъемную громаду
Врагу не пожелаю своему -
Я подхожу к тяжелому снаряду
С тяжелым чувством: вдруг не подниму?!

Мы оба с ним как будто из металла,
Но только он - действительно металл.
А я так долго шел до пьедестала,
Что вмятины в помосте протоптал.

Не отмечен грацией мустанга,
Скован я, в движеньях не скор.
Штанга, перегруженная штанга -
Вечный мой соперник и партнер.

Повержен враг на землю - как красиво! -
Но крик "Вес взят!" у многих на слуху.
"Вес взят!" - прекрасно, но несправедливо:
Ведь я внизу, а штанга наверху.

Такой триумф подобен пораженью,
А смысл победы до смешного прост:
Все дело в том, чтоб, завершив движенье,
С размаху штангу бросить на помост.

Не отмечен грацией мустанга,
Скован я, в движеньях не скор.
Штанга, перегруженная штанга -
Вечный мой соперник и партнер.

Он вверх ползет - чем дальше, тем безвольней, -
Мне напоследок мышцы рвет по швам.
И со своей высокой колокольни
Мне зритель крикнул: "Брось его к чертям!"

Еще одно последнее мгновенье -
И брошен наземь мой железный бог!
...Я выполнял обычное движенье
С коротким злым названием "рывок".

[Artistka]

Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

А. Ахматова

[Есаул]

Заранее прошу прощения, если покажется глупостью...

У меня на работе маленький сын одной сотрудницы сочинил (немного позаимствовав у классика) такое:

Спи, Ильич ты мой прекрасный,
Баюшки-баю...
Тихо светит месяц ясный
В мавзолей твою...

С тех пор у нас ругательство "У ... мавзолей твою!"

[dlos]

Вениамин Дркин (АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ ЛИТВИНОВ)
1970-1999

Среди опалов (Песенка маленького гоблина)

Среди опалов, яшм и изумрудов,
В лесу из гладиолусов и маков,
Гуляют гномы - спросите: "Откуда?"
Я их в лицо не видел, но однако -

Когда растает снег на этой крыше,
Когда весна просушит эти лужи,
Я припаду к земле и я услышу
И если мне не веришь, сам послушай...

Среди машин, витрин и прочей дряни,
В лесу антенн, домов и телебашен,
Гуляют, кто - они не знают сами,
Я слышал, люди очень может даже -

Любви не просят и любви не будет.
В дожде не ищут дождь, а лишь уюта.
А если так, то свиньи те же люди,
И странно, что не слышат почему-то...

Гуляют, кто - они не знают сами,
Они умны, красивы и одеты.
А я, дурак, припал к земле ушами
И слышу изумрудные сонеты.

Они, быть может, сами не хотели,
Но знали б то, как стали непохожи
На тех, кто они есть на самом деле -
Я их люблю, любовь еще быть может...

Безнадега
Была у милой коса
Честью-безгрешностью
Стали у милой глаза
Блядские с нежностью
Ой лебеда-беда моя!
Далека к милой дорога
Рваная в сердце рана
Безнадега ты безнадега

Жареный в красном зареве
В четырех дымах копченый
Бросил снова взгляд за море
Спасибо конченым
Милой кольцо на пальце
Обручальное с кровостеком
Крылья под капельницей
Безнадега ты безнадега

Это недолго куплено
То к чему руки тянутся
Продана - не загублена
Крадена - да останется
Только уже не хочется
Бить копытами у порога
Ржавчиной позолоченого
Безнадега ты безнадега


Пыль тысяч городов
(сказка про бомжика)


Маленький дворик, пацаны гоняют в футбол, как всегда. И тут, значит, из подъезда домика, никто не видел как зашел, мужчина-бомжик... И вот он выходит, садится на лавочку, достает яблочко:

- Тьфу!... - раз - вытер, укусил... И тут пацаны:

- О! Бу-бум-бу-бу! Ай-да, пацаны, вон бомжик! Давай его палками потыкаем!

Стали в него палки тыкать, камушки бросать там, рожи строить...

Тут, со второго этажа, значит, мама чья-то:

- Петя! Иди сюда!

Ну, Петя:

- А, моя...

Пошел домой. А мама ему говорит:

- Петь, ты знаешь, нельзя над бомжиками вот так усмехаться, они божьи люди...

А Петя такой, ну там, запихивая какую-то сосиску:

- Чей-то они божьи-то?... Так, бродяги...

А мама ему говорит:

- Да, понимаешь, когда-то давным-давно Бог был в хорошем настроении, решил людям сделать какую-то еще фишку, ну чтоб людям всем интересно было... И он послал архангелов там, пророков - передайте людям, мол, что такого-то числа, в такой-то день я высыплю росу на землю и каждая капелька этой росы станет эликсиром молодости.
Ништяк, люди насобирали этой росы впрок, но всем, естественно, не хватило от человеческой жадности... Тогда люди стали молиться, что, Господи, мол, несправедливо... И он тогда еще послал пророков - передайте людям, что тот, который пройдет тысячу городов и тысячу дорог, то та пыль на шузах, она, собственно, и станет эликсиром молодости.

- А, - сказал мальчик Петя - ню-ню... - доел свою сардельку и побежал дальше. Бомжика уже не было, он куда-то ушел...

Прошло лет десять. Мальчик Петя вырос, забрали его в армию. Отслужил он в армии, пришел, устроился на родной завод, где работал его папа, где работал его дедушка, да, собственно, на том же самом, наверное, и станке. Значит и папа на этом станке, и дедушка на этом станке работали. В общем, династия такая. И пришло ему время, в общем, жениться там:

- Эх, хочу жениться!

И поднялся он, над ними девочка жила, звали ее там Лиза, допустим. Он такой "дзынь", говорит, ну там всяких цветов каких-то там набрал нелепых трупиков... Сам при костюме, ну там, выдрал какой-то, сзади видно, что моль что-то там проела... Значит, "дзынь" там. Ну, она ж такая:

- Ой, Петь, че, ну заходи, че там...

А он:

- Лиз, выходи за меня замуж!

Ну, она:

- Фу ты, скажешь тоже! Ну артист, как воду мутишь! Ну посмотри на себя - токарь... Ну зачем ты мне такой нужен?! Я такая, в общем, красивая - и так посмотри, ну и так посмотри... А ты - токарь...

Он такой, опустил сразу этот букетик и понял, - ну, действительно, ну куда он, токарь, и говорит:

- А ты знаешь, я могу тебя сделать счастливой.

- Ну, вот как сделаешь меня счастливой, так, значит, и выйду за тебя замуж.

И он говорит:

- Бьем, чисто, спорим!

- Ну, обещаю. Сделаешь меня счастливой - выйду замуж.

Значит, Петя пришел домой, собрал котомочку, взял шузы покрепче и пошел. Прошло лет пятьдесят. Он ходил, прошел тысячу городов, тысячу дорог... И вот он приходит обратно в этот же дворик, уже другое поколение детей там, третье или четвертое, гоняет мячик. Он заходит, поднимается на третий этаж, значит, "дзынь". Ну открывает пожилая женщина, такая вот... Он говорит:

- Лиза, ты меня помнишь?

- Ай, милок, не помню!

- Да как же, я же Петя, я же жил под тобой! Ну, блин, вспомни, пятьдесят лет назад...

Она:

- Ой, ну прям как вчера помню! Ну, заходи.

Заходит он и говорит:

- А помнишь, мы тогда разговаривали, я еще обещал сделать тебя счастливой? А ты обещала за это замуж за меня выйти...

- Ой, там, ну дети были, ну что...

- Ну, почему дети? Ты же обещала! Ну обещала, ну я могу тебя сделать счастливой.

- Хм, ну давай...

Он чего-то там соскребает с шузов, чего-то там в красном вине намешал:

- На! - говорит.

Она:

- Ой, артист! Ну, ладно, твое здоровье!

Выпила и тут раз, что-то у нее там и так ломануло, и сяк, и она смотрит перед зеркалом, и раз, а она - девушка... Лет восемнадцати... Красавица!... Она там себя и ущипнет, она там себя и укусит, там, и волосы из себя подергает... С полчаса так стоит перед зеркалом и не может вдуплиться - ну что там случилось?... Ну а потом уже поняла: - да, это я, мол, ну, я. Чудо... А дедушка Петя стоит в дверях и говорит:

- Ну что, Лиза, ты счастлива?

- Ну, какой базар! Конечно!

- Ну ты ж помнишь, я обещал тебя сделать счастливой, а ты должна была выйти за меня замуж...

А она там:

- Слышь, - говорит - пердун ты старый, посмотри на себя-то! Посмотри, я вот - лет восемнадцати и ты, ну сколько там тебе, ну лет семьдесят... Иди отсюда, короче.

Он вышел, сел на лавочку, достал яблочко, а тут детвора:

- Вау! Ай-да, пацаны, бомж, бомж! Палками его потыкаем, камушками побросаем!

Подбежали, чего-то, начали ему надоедать. Тут какая-то мамаша еще, с какого-то другого там второго этажа:

- Сережа!

Мальчик:

- А, меня, блин!

И куда-то ушел. А дедушка Петя сидит и думает: Господи, дай мне еще пятьдесят лет, я пройду еще тысячу городов, тысячу дорог... Но теперь, блин, никому не дам!

Эта сказка о том, как разочаровываются люди.



* * *

Мои видавшие шузы,
Под пылью тысяч городов,
Хлебнули долюшки росы,
Ха! Я вас нашел, не нужно слов…

[Eva]

[FONT=Arial]dlos
продолжу поэзию , которая в прозе бывает

...Они рвали золотистыецветы, цветы, что наводняют весь мир, переплескиваются с лужаек на мощеные улицы, тихонько стучатся в прозрачные окна погребов, не знают угомону и удержу и все вокруг заливают слепящим сверканием расплавленного солнца.

-- Каждое лето они точно с цепи срываются,-- сказал дедушка.--Пусть их, я не против. Вон их сколько, стоят гордые, как львы. Посмотришь на них подольше сказать, сорная трава, никто ее не замечает, а мы уважаем, считаем:одуванчик--благородное растение.

Они набрали полные мешки одуванчиков и унесли вниз, в погреб. Вывалили их из мешков, и во тьме погреба разлилось сияние. Винный пресс дожидался их, открытый, холодный. Золотистый поток согрел его. Дедушка передвинул пресс, повернул ручку, завертел -- быстрей, быстрей,-- и пресс мягко стиснул добычу... -- Ну вот... вот так... Сперва тонкой струйкой, потом все щедрее, обильнее побежал по желобу в глиняные кувшины сок прекрасного жаркого месяца; ему дали перебродить, сняли пену и разлили в чистые бутылки из-под кетчупа -- и они выстроились рядами на полках, поблескивая в сумраке погреба.

Вино из одуванчиков. Самые эти слова -- точно лето на языке. Вино из одуванчиков -- пойманное и закупоренное в бутылки лето.

И теперь, когда Дуглас знал, по-настоящему знал, что он живой, что он затем и ходит по земле, чтобы видеть и ощущать мир, он понял еще одно: надо частицу всего, что он узнал, частицу этого особенного дня -- дня сбора одуванчиков--тоже закупорить и сохранить; а потом настанет такой зимний январский день, когда валит густой снег, и солнца уже давным-давно никто не видел, и, может быть, это чудо позабылось, и хорошо бы его снова вспомнить,-- вот тогда он его откупорит! Ведь это лето непременно будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку... И там, ряд за рядом, будут стоять бутылки с вином из одуванчиков -- оно будет мягко мерцать, точно раскрывающиеся на заре цветы, а сквозь тонкий слой пыли будет поблескивать солнце нынешнего июня. Взгляни сквозь это вино на холодный зимний день -- и снег растает, из-под него покажется трава, на деревьях оживут птицы, листва и цветы, словно мириады бабочек, затрепещут на ветру. И даже холодное серое небо станет голубым. Возьми лето в руку, налей лето в бокал -- в самый крохотный, конечно, из какого только и сделаешь единственный терпкий глоток; поднеси его к губам--и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето... -- Теперь--дождевой воды!

Конечно, здесь годится только чистейшая вода дальних озер, сладостные росы бархатных лугов, что возносятся на заре к распахнувшимся навстречу небесам; там, в прохладных высях, они собирались чисто омытыми гроздьями, ветер мчал их за сотни миль, заряжая по пути электрическими зарядами. Эта вода вобрала в каждую свою каплю еще больше небес, когда падала дождем на землю. Она впитала в себя восточный ветер, и западный, и северный, и южный и обратилась в дождь, а дождь в этот час священнодействия уже становится терпким вином. Дуглас схватил ковш, выбежал во двор и глубоко погрузил его в бочонок с дождевой водой. -- Вот она! Вода была точно шелк, прозрачный, голубоватый шелк. Если ее выпить, она коснется губ, горла, сердца мягко, как ласка. Но ковш и полное ведро надо отнести в погреб, чтобы вода пропитала там весь урожай одуванчиков струями речек и горных ручьев. Даже бабушка в какой-нибудь февральский день, когда беснуется за окном вьюга и слепит весь мир и у людей захватывает дыханье,-- даже бабушка тихонько спустится в погреб. Наверху в большом доме будет кашель, чиханье, хриплые голоса и стоны, простуженным детям очень больно будет глотать, а носы у них покраснеют, точно вишни, вынутые из наливки,-- всюду в доме притаится коварный микроб. И тогда из погреба возникнет, точно богиня лета, бабушка, пряча что-то под вязаной шалью; она принесет это "что-то" в комнату каждого болящего и разольет--душистое, прозрачное--в прозрачные стаканы, и стаканы эти осушат одним глотком. Лекарство времен, бальзам из солнечных лучей и праздного августовского полудня, едва слышный стук колес тележки с мороженым, что катится по мощеным улицам, шорох серебристого фейерверка, что рассыпается высоко в небе, и шелест срезанной травы, фонтаном бьющей из-под косилки, что движется по лугам, по муравьиному царству,-- все это, все -- в одном стакане! Да, даже бабушка, когда спустится в зимний погреб за июнем, наверно, будет стоять там тихонько, совсем одна, в тайном единении со своим сокровенным, со своей душой, как и дедушка, и папа, и дядя Берт, и другие тоже, словно беседуя с тенью давно ушедших дней, с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена. Даже бабушка будет повторять снова и снова те же чудесные, золотящиеся слова, что звучат сейчас, когда цветы кладут под пресс,-- как будут их повторять каждую зиму, все белые зимы во все времена. Снова и снова они будут слетать с губ, как улыбка, как нежданный солнечный зайчик во тьме. Вино из одуванчиков. Вино из одуванчиков. Вино из одуванчиков.

Они приходили неслышно. Уходили почти бесшумно. Трава пригибалась и распрямлялась вновь. Они скользили вниз по холмам, точно тени облаков...

Рэй Бредбери - Вино из Одуванчиков

[Фагот]

ОТОМО-НО ЯКАМОТИ
716-785

Полет сороки
Над радугой небесной,
Как мостик в небе.
Иней искрится, значит,
Ночь ушла без остатка.

[Фагот]

Пожухли краски
Летних цветов, вот и я
Вглядываюсь в жизнь
Свою и вижу только
Осени долгие дожди.

***

Ранней весною,
На поле ищу цветы
Тебе в подарок.
Рукава моих одежд
Вымочил выпавший снег

***
Гляжу на луну,
И печаль проникает
В самое сердце,
Хотя не только ко мне
Пришло время осени.


Япошки - это нечто.
После таких стишков так и подмывает харакири сделать