2130 ответов в этой теме

[Алисавстранечудес]

dlos

Интересное стихотворение странное немного

[Алисавстранечудес]

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево
Ваше платье изыскано, Ваша тальма лазорева
А дорожка песочная от листвы разузорена
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утОнченной женщины ночь - всегда новобрачная
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
Вы такая эстетная, Вы такая изящная,
Но кого же в любовники?
И найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим ягуаровым
И садясь комфортабельно в ландолете бензиновом
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым..


Игорь Северянин

[eVILORD]

Как говорится: "Не судите строго". Я не литератор, я спортсмен. Дух закаливаю на тренировке, ну а душу какой-то частью на бумаге.

Слепая любовь

В ожидании встречи,
С бокалом в руке,
Он сидит у камина,
В ресторанной тиши.

На столе две свечи, -
Словно он и она.
Между ними цветы, -
Ароматы любви.

Среди них в темноте,
На всё том же столе,
Затерялось кольцо,
Что предстоит ей найти.

Он решил, что ты та,
О ком мечтала душа.
Та, ради кого всегда,
Будет вечная весна.

Бьётся сердце в груди,
Отдаваясь в виски.
В них одна только ты,
Будто видит он сны.

Сны, где вместе они,
И ребёнок на груди.
Сны, что будто наяву,
Воплощают в реалии мечту.

И стук за стуком со стены,
Отбивают старые часы.
Две стрелы, две судьбы,
Но в кругу единого пути.

Закружили голову мечты,
О том, как счастливы они.
Закружили, унесли,
В мир любви, любви, любви…

***
Но нарушили мечты,
Те настенные часы.
Не спросили, не учли,
Звон свой не уберегли.

Она должна была прийти,
Когда часы пробили без пяти,
Когда на всей планете,
На целый круг всё было позади.

Вопрос возник в его уме,
Что поселил волнение в душе.
“Ну где ты, где?” -
Шептал тихонько он себе.

Он успокаивал себя вином,
С каждым глотком.
Он расслаблялся градусом,
Чтобы не думать о плохом.

Но звонок, что раздался в тиши,
Оборвался стоном в груди,
Незнакомец затмил его мечты,
Сказав о том, что она вся в крови.

“Умри правда! Умри!
В ложь себя обрати!” -
Подобно волку в степи,
Он взвыл среди толпы.

И на просьбу официанта,
Управлять собою адекватно,
Он заплакал как мужчина,
Потерявший всё, что было.

И взглядом, будто в никуда,
Слезами плакала душа.
Такого бледного лица,
Официант не видел никогда.

Он оплатил свои счета,
Еле контролируя себя.
Собрал все вещи со стола,
И испарился как погасшая звезда.

***
Открылись двери ресторана,
Скрипя на сердце дикой раной.
Набрал он номер телефона,
Что рассказал ему о горе.

И незнакомый голос снова
Говорит ему о боли,
Где она - едва дыша,
Пытается сказать слова.

Нет сил, стоять слушать стоны,
А также скорой помощи тревогу.
Прося врача, как будто Бога,
Он умолял его не дать ей умереть от боли.

Не зная - ни поддержи, ни подмоги,
Помчался он в больницу, что есть ноги.
Огни Москвы в слезах сверкали,
Как будто солнцем ослепляли.

“Родная, милая, святая,
Ты справишься, я это знаю!” -
Непрерывно с комом в горле повторяя,
Он молил об этом, веру не теряя.

Среди простора городского,
Он словно узник с кандалами,
Что заточённый поневоле,
Не в силах ощутить её ладони.

***
Больничный свет с холодными тенями,
Открыл её носилкам двери.
Неужели где-то там, на небе,
Её душа останется навеки.

“Ты же такая молодая,
Ну же, дыши родная!”
Её тело словно стаей,
Врачи командою спасали.

Но есть и в истинной любви несчастье,
Оно не в нашей власти.
Ведь существует расставанье,
Где навсегда теряется дыханье.

И тот, кто наблюдает эту сцену,
Сходит с ума подобно больному.
Лучше умирать самому от боли,
Чем видеть, как страдают родные.

***
Ворвавшись в холл
Весь белый, как погибель,
Не зная меры крику,
Он умолял пустить его в палату,

Но хирургии двери,
За которыми белые халаты,
Да подносы красной ваты,
Обернулись в его жизни адом.

“Неужели руку и сердце,
Кольцо и цветы,
Я подарю лишь мечте”. -
Говорил он себе.

“Я разрежу вены,
Если не хватает веры.
Я вырву своё сердце,
Чтобы выжить ей и сыну”.

Всё это, вставши на колени,
Он повторял, умываясь слезами.
День, столь долгожданный ими,
Подарил все беды мира.

***
Ну а сюжет её страданий,
Не терпит наказаний,
Ведь путь, что до любимого остался,
Внезапной болью оборвался.

Она спешила на свиданье,
Выбиваясь из дыханья.
Вся в мечтах, вся в ожиданьях,
Шла к нему, как к божеству.

Вдоль по улице витрины,
Отражали ей свои картины,
Но одна из них её остановила,
Платье белое за стеклом заворожило.

И представила она, закрыв глаза,
Как в этом платье стоит у алтаря,
Как кольцо на руку одевает,
И поцелуем узы закрепляет.

Как сына через пять месяцев рожает,
И в честь папы называет.
Всё эти мысли раем полыхают,
Где её счастьем освещает.

В этот миг, время будто замирает,
И слёзы радости в награду дарит.
Она на небо взор свой обращает,
И вдруг внезапно её что-то с ног сбивает.

Авария на автостраде,
Водителя с дороги выбивает.
Летя на женщину на тротуаре,
Он молит бога, но не успевает.

Ветрину нежным телом разбивая,
Она летит почти порхая.
Осколки, кровь и переломы,
Её на платье белом оставляют.

Мужчина вышел из машины,
Набрал “03” дрожа от страха,
И встав с ней рядом,
Услышал, что ей что-то надо.

Она лежала вся в крови,
Слегка дыша, не утаив слезы.
И с дикой болью у груди,
Просила: “Любимый - набери!”

Её рука искала сумку,
Её уста, шептали “позвони”.
Мужчина понял, что “любимый”, -
Это телефонный номер.

Найдя мобильный в сумке,
Он начал нервно щёлкать кнопки.
Увидев это слово в списке,
Нажал он “вызвать” быстро.

“Я слушаю тебя родная!” -
Сказал на проводе мужчина.
“Здравствуйте, произошла авария…” -
Водитель рассказал ему, как всё и было.

Толпа зевак, как едкий яд,
Без пользы и без дела окружила.
Но вот и скорая наконец-то поспешила:
Врачи, носилки, слёзы и сирены стоны.

Так и случилось это горе,
Там где было счастья море.
Он держал кольцо в эту минуту,
А она мечтала, как оденет его на руку.

***
Почти мертвы надежды,
Как и больничные приборы,
Но вдруг затихли разговоры, -
Она как прежде задышала.

Но дыханья было мало,
Её тело – сплошные раны.
Лампа ярко освещала:
Кровь, ушибы, переломы.

“Хирурги там иль Боги,
Что правят судьбами
При помощи руки”. -
Шептал себе он у двери.

Леденящие приборы,
На столе друг друга заменяли.
Операция тремя часами,
Казалось, шла веками.

***
Открылись двери хирургии,
Везли в реанимацию её.
Она лежала словно льдина,
Холодное и белое лицо.

Он видел ту ужасную картину,
Что подобно гробу увозили,
Туда, где часто веру и надежду,
Хоронят с человеком вместе.

И заикаясь, словно болен,
Он повторял: “За что? За что?
И почему я не могу,
Отдать ей жизнь свою?”

Врачи его остановили,
Сказав: “Сейчас вам к ней нельзя!
Ложитесь спать, а на рассвете,
Вы вновь обнимите её”.

Нет для него сильнее муки,
Чем ожиданье у палаты.
Один в больничном коридоре,
Молился он о ней и сыне.

В белом халате,
И на веке проклятом дне,
Весь белый,
Уснул он в бредовом огне.

***
Стоны в палате раздались в тиши,
Запищали приборы, загорелись огни.
Он проснулся от шума в ночи,
И ворвался к ней с криком “дыши!”

“Родная, я тебя прошу,
Не дай ты сердцу отойти ко сну,
Не дай кардиограмме,
Чертить прямую полосу!”

В его глазах жил страх,
Словно смерть во всех углах.
В его речах был слышан крах,
Словно потерял он всех.

Врачи поспели по тревоге,
Но не смогли облегчить её боли.
Она покинула его как будто наяву,
Оттого проснулся он в поту.

***
“Боже, я так больше не могу!
Не своди меня с ума, прошу!” -
Молвил он, смотря в окно,
На одинокую луну.

Уронило небо яркую звезду,
Словно вытерло свою слезу.
Он пожелал не оставаться одному,
На этом свете никому.

Подойдя к её палате,
Он припал рукой к преграде.
Стеною между ними встало,
Стекло, как колющее жало.

И кольцо, что сжимала рука,
Он хотел испепелить дотла.
Ему казалось, что оно,
Принесло одно лишь зло.

Ведь ожиданье в ресторане,
Где хотел встать на колени
И просить её руки,
Обернулось морем крови.

Перестал он верить
Безоблачному счастью.
Теперь придётся привыкать
К адскому несчастью.

Так и просидел он до утра,
В думах, не сомкнув глаза.
Его надежда будто бы угасла,
Как за окном луна.

***
Луч солнца первый показался,
И в окно ворвался.
Тенями мира он игрался,
Что на пути его мешался.

Лежа под капельницей вся,
И недавно отойдя от сна,
Она не понимала, где её душа,
И почему вокруг одна лишь тьма.

Повязка белая, закрыла ей глаза.
От удара о стекло, ей порезало лицо.
Врачи вылечили всё, кроме одного, -
Нет больше взора ясного её.

Спустя какие-то минуты,
Она пришла в себя.
Поняв, что узница больницы,
Её уста промолвили “жива!”.

“Жива! А значит совсем скоро,
Увижу своего родного.
Прости меня мама,
За то что, я сейчас не дома”.

Но ведь она совсем не знала,
Что её волшебные глаза,
В которые влюбился он тогда,
Уже не смогут видеть никогда.

На стене солнца зайчик отражался,
С цветами в вазе он сражался.
А в её душу страх вцепился,
Опасением за сына он явился.

“Бесценный ангел мой,
Будь во мне живой!“-
Обняв живот рукой,
Она шепталась с ним.

***
Открылась дверь её палаты, -
Барьер между раем и адом.
Где ад – ожидания муки,
Где рай – переплетённые руки.

И на этом барьере,
Прямо посередине,
Стоял подобно древу,
Мужчина любимый ею.

Услышав шагов звуки,
Она спросила: “Кто тут?”
Подойдя и взяв её за руки,
Он ответил: “Тот, кто любит!”

И время для него остановилось,
Да и сердце будто бы не билось,
Ведь дыхание внезапно прекратилось,
Когда рука его, её руки коснулась.

Всё прошлое, где был он с нею,
Моментом вспомнилось душою.
От первой встречи и до взгляда,
Что предоставила ему палата.

“Она жива вместе с нашим сыном,
И я не знаю ни каких желаний,
Кроме тех, что хочу быть рядом”. -
Эти мысли были для него наградой.

***
Толи солнце свет слепил его,
Толи неудержимо это всё.
Она жива, так что ж ещё,
Ему так сильно мочит рукава.

Он вспомнил день своей печали,
Где всё то, что было в нём - скучало.
Но Москва-река с её мостами,
Как будто бы всё знала.

Она стояла на мосту,
Смотря куда-то в глубину,
И улыбаясь кораблю,
Махала людям на борту.

И так же как она,
Провожая взглядом корабли,
Облокотился на перила,
Мужчина, умиравший от тоски.

Замки, что закрепили по любви,
Воспламенили в нём мечты.
“Наверно счастливые те люди,
Что хранят от них ключи”.

И стал читать он имена,
Что берегут эти замки.
Идя чуть не спеша,
Он поднял взгляд, и…

Она смотрела на него,
Глазами редкой красоты.
Взгляда хватило одного,
Чтобы признаться ей в любви.

Так и повенчала их Москва,
Прямо посреди моста.
Их мечта была одна, -
Закрепить замок сюда.

***
За холодною стеною,
С приоткрытыми дверями,
Две судьбы забыли о покое,
Заливаясь горькими слезами.

“Почему не вижу я тебя?
Скажи мне, правды не тая.
Зачем в глазах мне тьма,
Сними повязку с моего лица!”

“Ну что молчишь ты
Словно не слышишь меня.
Скажи, скажи, скажи,
Буду жить ли я?”

Невыносимые боли,
Ему сердце пронзили.
Они никак не давали,
Рассказать о её горе.

Он собрал все мысли воедино,
И отсеял страхи, что в них были.
Язык и губы будто онемели,
Но правду всё-таки сказали.

“Дорогая, ты ослепла от удара
О стекло магазина.
Но ты жива, и ты для меня одна,
Словно родная жена.”

Он сжал её руки сильнее,
Отодвинул стул, встал на колено,
И сказал, о чём так долго мечтал:
“Выходи за меня, я люблю тебя!”

“Мне всё равно,
Что в глазах твоих темно,
Я буду держать тебя за руку,
И тебе будет светло”.

“Наш сын – невредим,
Это сказано врачом.
Мы его с тобой родим,
И как ты хочешь назовём”.

“И наша полная семья,
Будет вместе долгие года.
Сын, ты и я,
Обещаю раз и навсегда!”

Даже повязка на её лице,
Не удержала слёз ручьи.
Было видно как они,
Струйками льются по щеке.

Она представила его слова,
И поняла, что жизнь светла.
Благодарила Господа её душа,
И улыбнулась наконец она.

22.03.08

Сообщение изменено: eVILORD (01 июня 2009 - 04:44)

[eVILORD]

История судьбы

Не миллионы лет, а лишь один ребёнок Век, в колыбели жизни тебя нянчит человек. Эти недолгие сто лет, дают мне шанс испускать душой и телом свет. Но все мои старания слабы, они извечные греховные рабы. И доказала это мне, моя история, где я без всякого сомнения, не питаю к жизни рвения. Ведь то, что я сейчас скажу, это правда, без которой жить я не могу.
Нет мук ужаснее на свете, когда я трачу время зря, я понял это на закате, прошедшего впустую дня. В тот самый миг, мой ум поставил на колени, всё ощущения, что в теле, и как король, сидевший на своём престоле перед всеми, сказал всю правду о своём моральном мире.
Я прикован телом к жизни полюсам, где добром и злом, поделён я пополам. Тьмой и светом окрещён мой дух, чёрно-белым дням вечный он пастух. Погонщик чувств и не иначе, быть может, он чего-то значит.
Отвага, честь, любовь и месть; коварство, ненависть, предательство и верность. Вся совокупность моих дел, чуток разбавленных молитвой, мне не дают стать тем, кем в этом мире быть бы я хотел. Все эти качества переполняют моё тело, где мой пастух кнутом их гладит неумело.
А ведь ценнее жизни для меня, является её судьба. Зачем мне жизнь, когда её я прогибаю, зачем мне смерть, когда судьбою управляю. Ведь если жизнь моя подобна раю, знать в адском пламене судьба её сгорает. И если в трудностях я опускаю руки, и если не испытываю счастье, в моменты своего ненастья, знать слаб мой дух и нет в нём веры, знать не течёт бесстрашие по венам.
Последний вздох переводя, читаю я свои слова. Прости меня судьба, моя история до ужаса черна. Ведь в этом мире я лишь грешен, и словно адской силой этот крест на шею мне повешен. Тянет к низу он до боли, не даёт мне силы воли. Совокупность моих дел, дарит мне всё то, что не хотел. На колени я встаю, но и там я вред несу. Воскресить себя, но как, если сам себе я враг. Кто поможет, кто ответит, кто на этой планете разум мой осветит?! Не священник и не мать, и не Бог, которого мне не видать. Всё я сам исправить должен, тем путём, что сложен. Лишь ползком, как будто обессилен, стоит мне ползти туда, где может быть и стану я всесилен. Вот так предстала предо мною ты, история моей судьбы.
23.12.2007

Сообщение изменено: eVILORD (01 июня 2009 - 04:55)

[dlos]

Алисавстранечудес:

Игорь Северянин

«Избрание короля поэтов» открыло собой длинную серию поэтических вечеров в Большой аудитории Политехнического музея, на которых поэты и публика вступали в прямой диалог; приговоры — поддержка, одобрение или неприятие — выносились тут же. Может быть, никогда еще поэты не стояли так близко к своему читателю и не ощущали его так отчетливо.

Вечера носили общее название «Вечеров новой поэзии», хотя некоторые из них имели и свои названия: «Смотр поэтических школ», «Вечер поэтесс», «Чистка поэтов» и т. д. Для всех этих вечеров была характерна общая заинтересованность и откровенная реакция публики, на них бушевали страсти, возникали скандалы, но, несмотря на анекдотичность некоторых эпизодов, за ними всегда чувствуется высокая поэтическая атмосфера этих вечеров.

.
Спасский С. В. Маяковский в воспоминаниях современников, с. 169—170

Зал был набит до отказа. Поэты проходили длинной очередью. На эстраде было тесно, как в трамвае. Теснились выступающие, стояла не поместившаяся в проходе молодежь. Читающим смотрели прямо в рот. Маяковский выдавался над толпой. Он читал «Революцию», едва имея возможность взмахнуть руками. Он заставил себя слушать, перекрыв разговоры и шум. Чем больше было народа, тем он свободней читал, тем полнее был сам захвачен и увлечен. Он швырял слова до верхних рядов, торопясь уложиться в отпущенный ему срок.

Но «королем» оказался не он. Северянин приехал к концу программы. Здесь был он в своем обычном сюртуке. Стоял в артистической, негнущийся и «отдельный». Прошел на эстраду, спел старые стихи из «Кубка». Выполнив договор, уехал. Начался подсчет записок. Маяковский выбегал на эстраду и возвращался в артистическую, посверкивая глазами. Не придавая особого значения результату, он все же увлекся игрой. Сказывался его всегдашний азарт, страсть ко всякого рода состязаниям.

— Только мне кладут и Северянину. Мне налево, ему направо.

Северянин собрал записок немного больше, чем Маяковский. Третьим был Василий Каменский.

Часть публики устроила скандал. Футуристы объявили выборы недействительными. Через несколько дней Северянин выпустил сборник, на обложке которого стоял его новый титул. А футуристы устроили вечер под лозунгом «долой всяких королей».

Никулин Лев. Годы нашей жизни. М.: Московский рабочий, 1966, с. 128—130

После выборов Маяковский довольно едко подшучивал над его «поэтическим величеством», однако мне показалось, что успех Северянина был ему неприятен. Я сказал ему, что состав публики был особый, и на эту публику гипнотически действовала манера чтения Северянина, у этой публики он имел бы успех при всех обстоятельствах.

Маяковский ответил не сразу, затем сказал, что нельзя уступать аудиторию противнику, какой бы она ни была. Вообще надо выступать даже перед враждебной аудиторией: всегда в зале найдутся два-три слушателя, по-настоящему понимающие поэзию.

— Можно было еще повоевать...

Тогда я сказал, что устраивал выборы ловкий делец, импресарио, что, как говорили, он пустил в обращение больше ярлычков, чем было продано билетов.

Маяковский явно повеселел:

— А что ж... Так он и сделал. Он возит Северянина по городам; представляете себе, афиша — «Король поэтов Игорь Северянин»!

Однако нельзя сказать, что Маяковский вообще отрицал талант Северянина. Он не выносил его «качалки грезерки» и «бензиновые ландолеты», но не отрицал целиком его поэтического дара.

Петров Михаил (Из неопубликованной книги "Донжуанский список Игоря Северянина")

Впрочем, может быть, никакой подтасовки и не было: 9 марта Маяковский пытался сорвать выступление новоизбранного короля русских поэтов. В антракте он пытался декламировать свои стихи, но под громкий свист публики был изгнан с эстрады, о чем не без ехидства сообщила газета "Мысль" в номере за 11 марта 1918 года.

В марте вышел в свет альманах "Поэзоконцерт". На обложке альманаха был помещен портрет Игоря-Северянина с указанием его нового титула. Под обложкой альманаха помещены стихи короля поэтов, Петра Ларионова, Марии Кларк, Льва Никулина, Елизаветы Панайотти и Кирилла Халафова.


Игорь-Северянин. Заметки о Маяковском (1941):

В марте 1918 г. в аудитории Политехнического музея меня избрали "Королем поэтов". Маяковский вышел на эстраду: "Долой королей - теперь они не в моде". Мои поклонники протестовали, назревал скандал. Раздраженный, я оттолкнул всех. Маяковский сказал мне: "Не сердись, я их одернул - не тебя обидел. Не такое время, чтобы игрушками заниматься"...

[Алисавстранечудес]

dlos

Спасибо интересный факт, я не знала о соперничестве Маяковского и Северянина. Честно говоря "ландолеты бензиновые" мне тоже немного "против шерсти", но в целом его манера выдумывать новые слова и писать очень эмоционально и несколько не в такт, она интересна. Не согласны?

[dlos]

Алисавстранечудес
Согласны Как можно не любить Северянина!
Шампанский полонез
Шампанского в лилию! Шампанского в лилию!
Ее целомудрием святеет оно.
Mignon с Escamilio! Mignon с Escamilio!
Шампанское в лилии — святое вино.

Шампанское, в лилии журчащее искристо, —
Вино, упоенное бокалом цветка.
Я славлю восторженно Христа и Антихриста
Душой, обожженною восторгом глотка!

Голубку и ястреба! Ригсдаг и Бастилию!
Кокотку и схимника! Порывность и сон!
В шампанское лилию! Шампанского в лилию!
В морях Дисгармонии — маяк Унисон!

Октябрь 1912

[Алисавстранечудес]

dlos

))) после темы про смертную казнь с облегчением вернулась сюда, к Северянину, а то скоро тренировка, а посты про смертников расстроили неимоверно

да, и ананасы в шампанском!!!

[dlos]

Алисавстранечудес
Знаешь, я тоже с облегчением сюда вернулся
А вот - Маяковский к Лилии Брик...э, довела, Лилечка, мужика
Лиличка!
Вместо письма

Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

26 мая 1916
Петроград

[Алисавстранечудес]

dlos

Так трогает, я 2 раза перечитала, всегда больно, когда один все еще любит, а другой уже нет, и непонятно почему уже не хочет быть с тобой. И вот что странно - когда об этом пишет мужчина, гораздо трогательнее получается, чем у женщин, наверно потому что реже.. как умилительна картина папа с малышом и обычна - мама с малышом

[Алисавстранечудес]

dlos

я себе сохранила это письмо, задело. Лиля за всех нас отомстила... - шутка))

[dlos]

Алисавстранечудес:

Лиля за всех нас отомстила... - шутка))

«...Среднего роста, тоненькая, хрупкая, она являлась олицетворением женственности, – утверждала Доринская. – Причесанная гладко, на прямой пробор, с косой, закрученной низко на затылке, блестевшей естественным золотом своих воспетых... «рыжих» волос. Ее глаза действительно «вырывались ямами двух могил» – большие, были карими и добрыми; довольно крупный рот, красиво очерченный и ярко накрашенный, открывал при улыбке ровные приятные зубы... Дефектом внешности Лили Юрьевны можно было бы почитать несколько крупную голову и тяжеловатую нижнюю часть лица, но, может быть, это имело свою особую прелесть в ее внешности, очень далекой от классической красоты». Одна из мемуаристок восклицала: «Боже мой! да ведь она некрасива. Слишком большая для маленькой фигуры голова, сутулая спина и этот ужасный тик».
И небо,
в дымах забывшее, что голубо,
и тучи, ободранные беженцы точно,
вызарю в мою последнюю любовь,
яркую, как румянец у чахоточного.



У Лили имелся свой подход к мужчинам, который действовал, по ее мнению, безотказно: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».

[Алисавстранечудес]

dlos

как у Бодлера? нет, ни красотками с зализанных картинок...

dlos

dlos:

У Лили имелся свой подход к мужчинам, который действовал, по ее мнению, безотказно: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».

!!!!!! так и есть!!!! ведутся!!!) правда потом все-таки надо установить правила общежития и явления домой до полуночи))

[dlos]

Алисавстранечудес:

как у Бодлера?

Видимо да... Интересная была женщина, с огоньком
Пасынок Лили Юрьевны Василий Катанян вспоминал: «12 мая 1978 года, рано утром, ЛЮ упала возле кровати и сломала шейку бедра. В преклонном возрасте – а ей было почти 87 лет – это не заживает, и больной обречен на постельный режим. От операции она решительно отказалась. Летом мы перевезли ее на дачу в Переделкино... В школьной тетрадке, которая лежала у нее на кровати, она написала слабеющим почерком:

«В моей смерти прошу никого не винить. Васик! Я боготворю тебя. Прости меня. И друзья, простите. Лиля».

И приняв таблетки, приписала:

«Нембутал, нембут...»

Согласно ее завещанию пепел был развеян в подмосковном поле... «Я завещаю после смерти меня не хоронить, а прах развеять по ветру, – при жизни говаривала Лиля Юрьевна знакомым. – Знаете, почему? Обязательно найдутся желающие меня и после смерти обидеть, осквернить мою могилу…»

[Алисавстранечудес]

Всем хорошего вечера!!!! Пишите красивые стихи, настроение улучшается на глазах))

[Алисавстранечудес]

Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой.
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.
Здравствуйте, хмурые дни.
Горное солнце, прощай.
Мы навсегда сохраним
В сердце своем этот край.

Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог

Вот и окончился круг
Помни, надейся, скучай
Белые флаги разлук
Вывесил старый Домбай


Ностальжи)

[FEBA]

Сумерки
Аля Кудряшова - очень сильно, напомнила Бродского. 21 год... то ли еще будет! Здорово! Спасибо!

[Сумерки]

FEBA
Я когда ее читаю, у меня мурашки по коже величиной с подушку. Вы посмотрите что она написала памяти своего убитого сокурсника.

Восьмого мая они просыпаются среди ночи.
Старший из них говорит: "Черемуха зацветает"
Средний из них говорит: "Чепуху ты мелешь."
Младший шепчет: "Мама моя святая,
Защити нас всех, пока ты еще умеешь,
Неприкаянных одиночек."

Она говорит: "Всё хорошо, сыночек."

Девятого старший под вечер приходит черный,
Говорит: "Там толпа, шли по головам, топтались по душам."
Показывает ушибы и умирает.
Средний будто кожу с себя сдирает,
Воет волком, уткнувшись в его подушку.
Младший плачет: "Папенька, ты ученый,
Куда мы теперь без старшего?
Ведь нам и не снился ни опыт его, ни стаж его."

Отец отвечает ему: "Ничего страшного,
Если что - спрашивай."

Среднего ищут весь день и находят к вечеру,
Во временном котле
В ременной петле.
Над его кроватью солнечный теплый след еще.
Младший смотрит безвыходно и доверчиво,
Спрашивает: "Мама, я буду следующим?"

Одиннадцатого он просыпается, думает: "поглядим-ка"
бережно сдувает с цветов пыльцу,
что у нас нынче слышно?
Завтра в прошлом году погибает Димка,
Прямо в подъезде, лезвием по лицу.
Завтра в прошлом году зацветает вишня.
А сегодня солнце взойдет, солнце зайдет
И ничего не произойдет.

Двенадцатого он просыпается ровно в семь.
Улыбается, ставит чай, начинает бриться.

Успевает увидеть, как черемуха серебрится.

Утро пахнет поджаристыми коржами,
Отец выходит из спальни в одной пижаме.
Мать говорит: "Не бойся, я тебе новеньких нарожаю."

[Алисавстранечудес]

Сумерки

Добрый день, да, стихи у нее берут за душу. А сколько ей лет?

да, увидела в предыдущем посте - 21 год. Но насчет то ли еще будет не уверена, с возрастом человек не так остро чувствует, начинает "все понимать", "идти на компромисс", "иметь опыт"...

[Сумерки]

Алисавстранечудес
Поживем увидим. С возрастом настоящий поэт пишет лучше - вспомните Ахматову.

[dlos]

Старухи без стариков
Старух было много, стариков было мало
То, что гнуло старух, стариков ломало.
Старики умирали, хватаясь за сердце,
А старухи, рванув гардеробные дверцы,
Доставали костюм, выходной, суконный,
Покупали гроб дорогой, дубовый,
И глядели в последний, как- лежит закоавый,
Прижимая лацкан рукой пудовой.
Постепенно образовались квартиры,
А потом из них слепились кварталы,
Где одни старухи молитвы твердили,
Боялись воров, о смерти болтали.
Они болтали о смерти, словно
Она с ними чай пила ежедневно,
Такая же тощая, как Анна Петровна,
Такая же грустная, как Марья Андревна.
Вставали рано, словно матросы,
И долго, темные, словно индусы,
Чесали гребнем чахлые косы,
Катали в пальцах старые бусы.
Ложились рано, словно солдаты,
А спать не спали долго-долго,
Катая в мыслях какие-то даты,
Какие-то вехи любви и долга.
И вся их длинная,
Вся горевая,
Вся их радостная,
Вся трудовая
Вставала в звонах ночного трамвая.
На миг
бессонницы не прерывая.

Б.Слуцкий

Сообщение изменено: dlos (04 июня 2009 - 02:19)

[Алисавстранечудес]

dlos
ну как же грустно

[dlos]

Алисавстранечудес
Ага...грустновато.....хихас хего-нибудь для поднятия настроения.....
ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный -
Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

Федор Тютчев

[Сумерки]

Кому тут настроение поднимать?
Щаз я кэээээк цитатну из себя, всемирно неизвестной, зато скромной.

Стрррррррашная история о любви

часть первая - введение.
Жила у профессора злая болонка
Она на гостей его лаяла звонко,
Она поднимала ему настроенье,
Танцуя под вальс за кусочек печенья.

Однажды сказал он болонке на ушко:
„Куплю тебе с маком чудесные сушки,
Две косточки, бантик на челку, но если
Ты спать прекратишь в моем кожанном кресле.

И, карими глазками честно мигая,
Она отвечала:”Ну что ж, обещаю”.
Профессор за дверь – а она все с начала.
Она по нему просто очень скучала.

часть вторая - практически трагедия.

Однажды профессор немножко влюбился:
Подстригся, усы расчесал и побрился.
Купил себе розовый галстук в горошек
И сел на диету из постных окрошек.

Сходил в магазин за духами, цветами
И, жутко волнуясь, отправился к даме.
Он долго краснел, заикался, шутил,
И в гости ту даму к себе пригласил.

И дама сюсюкалась с бедной собакой:
„Какая малышка! Ты прелесть! Дай лапу!
Вот мячик, вот палочка, ах, вот игрушка!
На ручки не хочешь? Ах, лапочка, душка!”

Болонка лежала как тапок в углу,
Не в кресле, замечу, на голом полу.
Она не вставала, она не играла,
Не лаяла. Даже хвостом не виляла.

„О Боже!”- воскликнул профессор с испугом,-
„Случилась беда с моим маленьким другом!
Она заболела! Она умирает!”
И даму обратно к дверям провожает.

Болонка с усилием тут же встает,
За дамой в прихожую тоже идет.
Встряхнувшись, сказала ревниво и хмуро
Той даме во след:”Фееричная дура!”

часть третья - хеппи-энд

Болонка увидела в парке бульдога,
К нему подошла и пролаяла строго:
- Я вам разрешаю меня проводить.
Хоть вы и слюнявый... Ну что ж, так и быть.

И, в зубы взяв тонкий смешной поводок,
По парку за ней шел покорный бульдог.

- О Боже,- профессор болонку на руки
Схватил,- мои новые брюки
В слюнях. Чья же это собака?
Хозяева где? Вот так случай, однако...

И тут прибежала красивая штучка,
Сказав:” Арчибальд, ах, испачкал ты брючки
Такого приятственного господина!
Увидев его не прошла бы я мимо”

Профессор расплылся в улыбке, растаял
И мигом болонку с бульдогом оставил.

- Простите, мадам, вы собачница или
Вы мимо случайно сейчас проходили?

И через пять суток, часов (иль минут)
Профессор уже знал как собаку зовут,
Что ест и во что же играет собака,
А так же как часто старается какать.

Болонка сказала бульдогу:- Вот здрассьте,
Устроила я и хозяйское счастье.
А впрочем... Так лучше: ведь с дамочкой той
Останешься ты в этом доме со мной.

и, наконец, подвиг профессора

Однажды профессор, с болонкой гуляя,
Наткнулся случайно на двух негодяев:
Зонтом отбивалась дряхлейшая дама
От наглых воров... Настоящая драма!

Профессор разгневался, рявкнул фальцетом,
Не думая остановиться на этом,
Затопал ногами, крича:”Караул!”
И лысиной гневно на солнце сверкнул.

Но оба мерзавца в ответ рассмеялись,
От хохота только в траве не валялись,
И как бы болонка тогда не рычала,
Она дополнительно их забавляла.

„- Позвольте,- профессор сказал старой даме,-
Вы видите, что они начали сами”.
Достал из кармана блестящий свисток
И вышел на свист здоровенный бульдог.

И одновременно с визгливым:”Атас!”
Звучало рычанье и мрачное „Фас!”.
Вот тут уж из парка, добычу роняя,
Бежали вприпрыжку те два негодяя.

И долго во след им болонка рычала:
„ Я в гневе страшна! Я вас прррррредупреждала!”

Ну? теперь не грустно?
Простите за офф - ничего глубокомысленного, стеб да стеб кругом.
:-)))

[Алисавстранечудес]

dlos
как раз в тему - у нас только что дождь прошел, хоть уже не май

[dlos]

Сумерки
Здорово!!!!

[Алисавстранечудес]

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Маяковский однако

[dlos]

Алисавстранечудес
Это мое любимое у Маяковского

[Алисавстранечудес]

Этот вечер решал —
не в любовники выйти ль нам?—
темно,
никто не увидит нас.
Я наклонился действительно,
и действительно
я,
наклонясь,
сказал ей,
как добрый родитель:
«Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры».


Он же))

[Алисавстранечудес]

dlos

Я думаю, чего это я вспомнила про Маяковского, до просто недавно была Лиля