В ДУХЕ СВОБОДНОЙ ФРАНЦИИ
"Какая растрата человеческого материала!" - хотелось воскликнуть женщине,
сидящей в кафе-аквариуме, глядя на улицу Старых Тамплиеров. И будто угадав
ее мысли, кто-то бросил монетку в джюк-бокс, выбрав песню "I need a man"! А
на улице променировали мужчины: красивые, высокие, загорелые... У женщины
между ног что-то "квакнуло", и она написала в тетрадочке: "Вруны" - и стала
составлять список.
Всю свою жизнь Рок Хаддсон заставлял страдать по себе и своему "мужеству"
тысячи поклонниц. И вот он умер от СПИДа, и оплакивал потерю любимого...
друг-любовник, белокурый бестий-ангел! А певец с причесочкой знаменитого
персонажа коммиксов Тан-Тана, из бывших групп "Бронский Бит", "Коммадорс" и
так далее, поющий сегодня: "Посмотри на меня, я мужчина! Неужели ты не
видишь, кто я?!" Сам-то он, неужели серьезно?! Потому что видно и без
глядения! Битники, совершившие революцию в ханжеской литературе... все пэдэ!
Керуак, правда, нет, но ведь он был таким алкашом, что ему и вовсе не до
этого было... А как права оказалась бывшая премьер-министр Франции, мадам
Крессон, обозвав англичан педерастами! Любименький Оскар Уайльд! Фреди
Меркури! Энтони Перкинс! Да и про японцев она могла вполне добавить, что,
помимо "муравьев", они тоже... Мисима! Его "Испытание розами" (фотоальбом
Хосое) наглядно демонстрирует... фаллические аспекты роз! И обманщик
Чукоккала, рассказывающий о Уитмене... Воспеватель дружбы! Известно какой! А
раз Корнейчук говорит неправду о Уитмене - каким тиражом эта запись была
сделана "Мелодией"? - то где гарантия, что о других - достоверно? А греки
великолепные?! Все! Все! Все! Об этом, правда, ничегошеньки не сказано в
книжке "Молодой гвардии" - "Русская гимназия. Мифы в искусстве старом и
новом", репринт 1900 года. В древней Греции педерастия - в центре формации
граждан!
Садомизация мальчика являла собой часть натурального процесса взросления,
превращения в мужчину. Взрослый мужчина всегда любовник, а мальчик -
возлюбленный. Это просто настоящий ритуал инициации. Отношения эти узаконены
как юридиче-ски, так и социально, если остаются в установленных рамках. То
есть с 18 лет юноша должен отвечать стандартам мужчины, исполняя активную
сексуальную роль. Либо с женщинами, либо с мальчиками. Поэтому неправильно
заключение Мишеля Фуко (скончался от СПИДа в 1984 году), что греческая
сексуальная этика есть выражение индивидуального морального кодекса,
"правило меры, контроля себя, которое каждый устанавливает свободно и
автономно". (Сам Фуко тоже, естественно, был...) Ничего подобного!
Пассивность после 18 лет у греков осуждается. Невозможно себе представить,
как отношения мужчины-женщины могли не быть затронуты этим менталитетом, где
добродетель, то есть благо, измеряется только мужественностью! Потому что
гетеросексуальные отношения являлись лишь инструментом для репродукции.
Греки запирают своих женщин по домам! И лишают их цивильной жизни, в то
время как римляне оставляют женщине важную роль в формации будущих граждан.
Еще более требовательный, чем Греция, презирающий "мягкотелость", то есть
проявление слабости, Рим республиканский возводит сексуальность в
государственного значения дело. (И даже до прихода христианской морали можно
сказать, что языческая этика уже уступает место браку и репродукции.)
Римлянин воспитывался для семьи и государства. Сексуальная этика римлян куда
менее усложнена и рафинирована - римский самец обладает менталитетом
насильника. Никакой образовательной роли в педерастии не признается, потому
как подросток обязательно должен был бы исполнять пассивную роль, а этого
римляне и представить себе не могли. "Мальчик - это мужчина, набирающий
силу, и как таковой никогда не должен преклоняться". Тем более
подростковость длится всего до четырнадцати лет, и с этого момента мальчики
считаются мужчинами и гомосексуальные отношения позволительны только с
рабами или проститутками. А любить раба было бы абсолютным нонсенсом.
Но поэтому знатоки греческой культуры и считали всегда, что
"прикосновение Рима" было губительным для Греции и Египта, Сирии и Малой
Азии. Первый римский энциклопедист, основатель публичных библиотек, Варрон,
"источник неиссякаемого света" для самого Виргилия, недаром замечает, что в
течение 170 лет у Рима не было даже статуй! С другой стороны, отношение
греков к этим самым статуям очень странно: да, они могли "бросить" нечто,
вроде "Кто не видел Зевса Фидия на Олимпе, зря жил!" - но и добавить, что
"такие, как Фидий (то есть скульпторы), не достойны быть гражданами!" (Ханна
Аренд в "Кризисе культуры"). Собственно, это и понятно - величие отдается не
исполнителю, а персонажу, за его собственное величие. Потому что самая
большая угроза существованию завершенных произведений искусства рождается из
менталитета тех, кто их создает. А произведения искусства должны
существовать всегда, быть бессмертными! В этом и заключается какое-то
бесстрастное и имперсональное отношение к искусству.
Оскар Уайльд, сам, разумеется, обожавший греков, объясняя завуалированную
любовь Шекспира к мальчику-актеру в его сонетах, говорит: "Ренессанс принес
в себе соперника платонизму. Платон, как и все греки, признавал две любви:
сенсуальную, "играющую" в женщине; такая любовь интеллектуально стерильна,
потому что женщина, обладая качествами воспринимающими, как получатель, все
берет и ничего не дает, за исключением природных возможностей
(биологиче-ских). Интеллектуальная же любовь или романтическая дружба
эллинов, которая удивляет нас сегодня, рассматривалась как спиритически
плодотворная, стимулирующая мысль и благо, виртуозность, в понимании
древних, разумеется..." И поэтому "рафинированность греческой культуры
приходит к нам именно через этот романтический (идеальный) медиум
бесстрастной дружбы", выражающейся в привязанности между мужчиной и юношей.
То есть сам великий Платон любил юношей, а до взросления, по всей
вероятности, был любим мужчиной... Сократом? Недаром его и обвинили в
коррупции молодежи! Шуточки, конечно. В коррупции не в сексуальном смысле,
разумеется, раз все они любили юношей... Правда, в XIX веке ценители
античной Греции "прощали" Платону любовь к юношам на основании того, что
современный читатель якобы легко перенесет сегодня ту любовь в любовь к
женщине, да и сам Платон, уверяли они, живи он в современном мире, совершил
бы эту транспозицию. Но этого не скажешь об Оскаре Уайльде. Он даже в
лицемерной Англии XIX столетия осознал, что именно "согласие с самим собой"
(принцип Сократа, сформулированный Платоном), а для Уайльда признание своих
сексуальных предпочтений), и освободило его искусство, и дало возможность
расцвету в нем критических способностей. Человек "может совершить грех
против общества и тем не менее именно через этот грех осознать свое
собственное отличие" (в качественном смысле).
Но вернемся из этих времен античной Греции, когда все творилось во имя
иммортелизации мира как космоса и его величия, к нашей женщине в
кафе-аквариуме. Во времена, когда все делается во имя жизни индивидуума! Но
поэтому она с позиции этого самого индивидуума, который ненасытен и которому
все мало и хочется еще и еще, сокрушалась: "Как же так, ведь кого бы я ни
назвала в искусстве нравящегося мне, все они оказываются... педерастами! И
даже отечественное искусство, покрытое такой паутиной неясности, насчитывает
немало таких вот персонажей... Чайковский вот, знакомый с детства, даже
Есенин был бисексуален, а Кузмин уж и вообще ходил с накрашенными глазами...
Обществу масс, в котором массы населения и есть общество, предшествовали
просто общества и общества высшие. Берущие свои основы при дворах эпох
абсолютизма. В любом из них - будь то Версаль Людовика XIV, превращенный в
логово куртизанок и интриганов, или салонно-лицемерное общество XVIII века
дореволюционной Франции маркиза де Сада - конфликт выражался всегда между
обществом как таковым и индивидуумом. А любое движение современного
искусства всегда начиналось с восстания художника (самое яркое проявление
индивидуализма) против общества. В отличие от революционеров, художник в
первую очередь обвинял общество в филистерстве. То есть в состоянии духа,
при котором судят в терминах сиюминутной утилитарности и материальной
ценности (в назывании цены!). То есть в отсутствии духовности, человечности!
И всегда получалось, что именно отверженные либо отвернувшиеся сами, то есть
группы, полностью не принятые, именно эти качества в себе и сохраняли. И
поэтому среди этих групп можно назвать как художников, так и
гомосексуалистов.
Легко поэтому представить и понять силу Пазолини, несущего на себе
двойное бремя отверженности - и как поэт и как гомосексуалист! - желающего
"сплести гимн грязи и нищенству" против вульгарности буржуазии и "громко
вслух высказать свое презрение ее полиции, судам, телевидению, журналам...".
И поплатиться за это жизнью! В то же время у Пазолини нет ни одного
произведения, посвященного исключительно гомосексуальной теме! У Шекспира
только в сонетах есть намек на эту "запретную", в эпоху Ренессанса, любовь,
в первую очередь мы его знаем как автора "Быть или не быть!" У Оскара
Уайльда "Портрет Дориана Грея" - извечная тема художника: искусство версус
жизнь. И даже в его "Де Профундис" - собственно, письме к возлюбленному
юноше, то есть "документе" сексуальной принадлежности Уайльда, - вовсе не
гомосексуализм центральная идея эссе, а общечеловеческая: боль от
предательства! Элегия утраченному величию, столкновение с унижением... Как
бы ни взглянули мы на творчество художников-гомосексуалистов в списке нашей
женщины, окажется, что не своим сексуальным выбором они велики, а именно
человечностью, подогретой двойным расхождением с обществом и принятыми
"вкусами". Отверженностью! В которой больше этой человечности, чем в тех,
кто полностью принадлежал и составлял эти общества - будь то королевский
двор, республика или демократия!
Но общество масс, как и его культура, все прибирает к рукам! И вот уже
волна моды на СПИДовые романы прокатилась по всему миру. За исключением
книги француза Сериля Кораля, по которой он сам снял фильм и в котором же
играл главную роль (навряд ли шел в России, "Ночи диких"), другие
произведения на эту тему, включая и знаменитого Эрве Гибера, останутся
все-таки в "гетто" сексуальных меньшинств. Ни один художник, будь он хоть
гермафродит (!), не согласится на роль гермафродита-писателя!
Писатель-сельскохозяйственник, писатель-аквалангист, писатель-онанист... Это
смерть для искусства - быть загнанным в загончик, в участок, отгороженный от
общечеловеческого, от искусства вообще. Так же как и определение
"элитарного" искусства, которое дают поэзии ее знатоки и исследователи, для
самих поэтов никогда не может являться позитивным признаком. Поэт пишет не
для исследователей, а для человечества! (Если он вообще для кого-то
пишет...)
Клинтоновская администрация сдержала слово перед гомосексуалистами
Америки. Теперь они могут служить в армии! (Ясно, что желание интегрировать
в армейские структуры объясняется не какими-то патриотическими чувствами, а
экономическими - армия как работа, за которую платят, еще и за границу можно
поехать). Но их требование иметь возможность проявлять свой гомосексуализм в
армии - голубой бантик, что ли, завязывать на автомате?! - непонятно. При
согласии быть неотъемлемой частью общества требование себе отдельных
привилегий (проявление индивидуальных наклонностей есть привилегия!) для
выражения своего яркого отличия от большинства всегда ведет к тому, что
большинство в конце концов отталкивает вас, возмущенное вашей отдельностью.
Нищих всегда обходят, цыганские группы избегают, на религиозных израилитов в
субботу оглядываются, женщина в чадре в центре Парижа вызовет недоумение...
Возведя во главу угла индивидуум, общество его же убивает!
В речи на присуждение медали Национального клуба искусств в Нью-Йорке
(февраль 1993 г.) Солженицын (то есть не он, т.к. на церемонию не пришел и
речь читал его сын) говорил о "болезнях" XX века. Этот термин, используемый
для определения произведений искусства, только лишний раз доказывает
архаичность автора "узлов и колес". Оторванность его от реальной современной
жизни. Предъявляя претензии некоторым русским писателям (ни единого, вообще,
не назвав) новой литературы, он обвиняет их в одержимости самими собой. Даже
удивительно, что такой человек, как Солженицын, глубоко верующий,
христианин, заявляет это. Ведь именно христианство, в отличие от античной
Греции, и возвело человека в вечного индивидуума. Ни мир, ни вечный цикл
жизни, а именно и только человек будет бессмертен! Да и созданный по подобию
Божьему, сам он божественен! Как же может быть личность его не значительна и
не важна?? Другой вопрос напрашивается - достаточно ли талантлива личность в
своей одержимости и самовыражении, чтобы довести ее индивидуализм до
общечеловеческих, высших и, в конце концов, божественных высот. Либо она
остается в гетто писателя-архивариуса, писателя-деревенщика, прозы
гомосексуалистов или женщин...
Вход
Регистрация
_Emraer_
Наверх
Все мы когда-нибудь сдохнем.
