Я считаю была. Но симпатию очень легко попортить словами. Иначе что бы еще называлось симпатией.
Смотри какая штука. Два человека общаясь, каждый из них строит у себя в голове модель другого человека. Любая модель всегда проще, чем реальный объект. Когда поведение человека выходит за рамки модели, мы либо уточняем модель, либо, если новая модель нам не нравится, разочаровываемся в другом человеке. Ну еще как вариант даем пиздюлей, уплотняя выпирающие из нашей любимой модели части оппонента. 
В романе Белые Одежды есть прикольная концепция.
— Федор Иванович... Да не спешите вы так! Куда понесся? А что же песочные часы? Два ваших конуса — вы так и не объясните мне, с чем их едят?
— Я же говорил, это не мои конусы, а одного моего знакомого. Мне никогда не допереть до таких вещей.
— Еще больше заинтриговал. Может, вкратце, посвятите?
— Отчего же не посвятить. Это графическое изображение нашего сознания — как оно относится к окружающему миру. Изображение условное, конечно. Верхний конус, который уходит в бесконечность, все время расширяется, это Вселенная, мир, вмещающий все, за исключением моего индивидуального сознания. Или вашего...
— Как это за исключением? Разве я и вы не составные части мира?
— Конечно, составные. Но как только я о нем начинаю думать, я противопоставляю себя ему. Отделяюсь мысленно...
— Ах, вот как...
— А нижний конус, который тоже в бесконечность уходит и у которого нет дна, это я. Вы стремитесь, я же это вижу, проникнуть через вход внутрь бесконечности моего сознания, посмотреть, что там делается. А дырочка узка, и вам никогда внутрь моего "я" не протиснуться. Вы это знаете, вам же приходилось допрашивать... Оставьте надежды навсегда. Можем и поменяться местами. У вас свой конус, ваше сознание. А я могу быть для вас внешним объектом. Я топчусь в верхнем конусе, у входа. И тоже хочу проникнуть в ваше сознание. Хочу кое-что понять. Что это он так мною интересуется? Чем я для него привлекателен, интересно бы посмотреть. Но и мне к вам тоже не пролезть. И я ничего не узнаю, если вы не пожелаете меня посвятить. А посвятите — тоже узнаю не все. С ограничением. Разве по ошибке выпустите наружу информацию. Но и тут... Еще никто не проникал в сознание индивидуального человека. Даже того, который твердит, что он большой коллективист. Наша внутренняя свобода более защищена, чем внешняя. Здесь никто в спину не ударит. Мысли не звучат для чужого уха. Пока технари не придумали свой энцефалограф, над которым упорно бьются. Пока не научились записывать наши мысли и чувства на свою ленту с дырочками, до тех пор может жить и действовать неизвестный добрый человек, скрывающийся в тени, готовый биться против ухищрений зла. Что такое добро, что такое зло, вы уже знаете.
Вход
Регистрация
Наверх
