ВОТ, это и есть ключевое слово. Сеньор - открытый человек, думающий, не стесняющийся высказывать свои мысли. Я например очень ценю такие качества в людях, сам такой. Да, таким всегда достается. Но это лучше, чем быть закрытым и мрачным челом. Правильно сказано - "А судьи - кто?". Судьи то - просто люди, помалкивающие в тряпочку о себе, или просто банальные.
Ну что ты! Куда лучше быть прожжёным пронырой, торговать совестью, подсиживать людей на работе, желательно и вовсе с3,14дить у босса бизнесс-схемку, увести клиентов и натравить на него ментов. И занять его нишу. Или сделать карьеру, старательно, до скрипа, вылизывая ачко вышестоящему начальству, превратившись в корпоративного зомби, скачущего в мешках в лесу на корпоративах, и завывающего про Миссию Компании и Креативный Подход! Это так небанально! При этом глотать успокоительные горстями, мечтать о золотом парашюте или хотя бы о хорошем откате, который позволит, наконец, бросить всё это осто3,14девшее занятие и ... превратиться в Сеньора, хе-хе.
— Эх, — услышал я восхищенный голос самого молчаливого из наших матросов, — что за молодец этот Флинт!
— Дэвис, говорят, был не хуже, — сказал Сильвер. — Но я никогда с ним не плавал. Я плавал сначала с Инглендом, потом с Флинтом. А теперь вышел в море сам. Я заработал девятьсот фунтов стерлингов у Ингленда да тысячи две у Флинта. Для простого матроса это не так плохо. Деньги вложены в банк и дают изрядный процент. Дело не в умении заработать, а в умении сберечь… Где теперь люди Ингленда? Не знаю… Где люди Флинта? Большей частью здесь, на корабле, и рады, когда получают пудинг. Многие из них жили на берегу, как последние нищие. С голоду подыхали, ей-богу! Старый Пью, когда потерял глаза, а также и стыд, стал проживать тысячу двести фунтов в год, словно лорд из парламента. Где он теперь? Умер и гниет в земле. Но два года назад ему уже нечего было есть. Он просил милостыню, он воровал, он резал глотки и все-таки не мог прокормиться!
— Вот и будь пиратом! — сказал молодой моряк.
— Не будь только дураком! — воскликнул Сильвер. — Впрочем, не о тебе разговор: ты хоть молод, а не глуп. Тебя не надуешь! Я это сразу заметил, едва только увидел тебя, и буду разговаривать с тобой, как с мужчиной.
Можете себе представить, что я почувствовал, услышав, как этот старый мошенник говорит другому те же самые льстивые слова, которые говорил мне!
Если бы я мог, я бы убил его…
А тем временем Сильвер продолжал говорить, не подозревая, что его подслушивают:
— Так всегда с джентльменами удачи.[40] Жизнь у них тяжелая, они рискуют попасть на виселицу, но едят и пьют, как боевые петухи перед боем. Они уходят в плавание с сотнями медных грошей, а возвращаются с сотнями фунтов. Добыча пропита, деньги растрачены — и снова в море в одних рубашках. Но я поступаю не так. Я вкладываю все свои деньги по частям в разные банки, но нигде не кладу слишком много, чтобы не возбудить подозрения. Мне пятьдесят лет, заметь. Вернувшись из этого плавания, я буду жить, как живут самые настоящие джентльмены… Пора уже, говоришь? Ну что ж, я и до этого пожил неплохо. Никогда ни в чем себе не отказывал. Мягко спал и вкусно ел. Только в море приходилось иногда туговато. А как я начал? Матросом, как ты.
— А ведь прежние ваши деньги теперь пропадут, — сказал молодой матрос. — Как вы покажетесь в Бристоле после этого плавания?
— А где, по-твоему, теперь мои деньги? — спросил Сильвер насмешливо.
— В Бристоле, в банках и прочих местах, — ответил матрос.
— Да, они были там, — сказал повар. — Они были там, когда мы подымали наш якорь. Но теперь моя старуха уже взяла их оттуда. «Подзорная труба» продана вместе с арендованным участком, клиентурой и оснасткой, а старуха уехала и поджидает меня в условленном месте. Я бы сказал тебе, где это место, потому что вполне доверяю тебе, да, боюсь, остальные обидятся, что я не сказал и им.
— А старухе своей вы доверяете? — спросил матрос.
— Джентльмены удачи, — ответил повар, — редко доверяют друг другу. И правильно делают. Но меня провести нелегко. Кто попробует отпустить канат, чтобы старый Джон брякнулся, недолго проживет на этом свете. Одни боялись Пью, другие — Флинта. А меня боялся сам Флинт. Боялся меня и гордился мной… Команда у него была отчаянная. Сам дьявол и тот не решился бы пуститься с нею в открытое море. Ты меня знаешь, я хвастать не стану, я добродушный и веселый человек, но, когда я был квартирмейстером, старые пираты Флинта слушались меня, как овечки. Ого-го-го, какая дисциплина была на судне у старого Джона!
Открыто демонстрировать свои худшие черты - это отсутствие хорошей черты такта и умеренности.
Это для вас - в вашей этической системе, они худшие. Но ваша этика - не эталон. Она не универсальна. Поймите это. Все люди разные. Я не вижу в существовании на проценты ничего дурного - это старинный, легальный и почётный образ жизни.
подъеме российской экономики
Тем не менее, это факт. За мои средства и средства таких, как я, построены 4 многоэтажных дома - в России. Не в Лондоне или на Манхэттэне, - как принято у тех - успешных селфмейдменов, чей образ жизни вы сделали для себя примером, а именно тут. Пусть в силу необходимости, а не по желанию, но факт остаётся фактом. Отечественная экономика проинвестирована на наши деньги. Созданы рабочие места, увеличено производство цемента, кирпича, арматуры, строительной техники и т.д. Хотя я этого не желал, и, как уже отмечал, общественная польза в Мордоре меня вовсе не волнует.