Ганс Митболлс позволил своим ногами самостоятельно вести себя к посадке на транспорт и в это время погрузился в ощущения своего тела. Удивительно, но возвращенный в тело мозг чувствовал себя удивительно комфортно. Словно и не проплавал в емкости с бульоном из амино- и жирных кислот и стимуляторов. Тела, хранящиеся все это время в «запасниках» Компании в ожидании возвращения хозяина- хорошо обслуживалось и двигалось легко и пружинисто.
Боже мой, как же хорошо было идти своими ногами! Не плыть в темных водах Аквариуса, ведя на буксире подводные транспортники в глубине этого вечно бушующего бесконечного океана. И не покоится в ангаре между рейсами, в наркотической дрёме смотря полубред-полусны и мечтая уже хотя бы опять в пути опять почувствовать себя живым…
Но теперь это в прошлом, теперь Митболлс богат и теперь смотрит на мир своими глазами, а не видеодатчиками, и перемещается с помощью двух ног вместо пары десятков водяных турбодвигателей. И есть. Конечно же,он может есть. Не получать чертовы питательные вещества через «бульон», в смеси с бензоловым спиртом, дающим шанс не сдохнуть от мозговых инфекций, при этом медленно расстворяющим нейронные связи, а именно есть, жрать, рвать зубами и руками. В животе заурчало, и Ганс свернул в забегаловку-бар «Эльза» , мимо которой он, нищий батрак с деревеньки Какерлаке лишь ходил все свои первые 18 лет жизни.
II.
Сочетание музыки, вспышек света и растворенных в воздухе феромонов одурманило его. Он пробирался к столику вглубине между жующих, танцующих и орущих друг другу в ухо людей, пока не нашел укромный столик на одного-двоих в углу. На столешнице вспыхнуло меню, и Ганс с трудом начал разбирать текст. Наконец, найдя знакомые слова, он заказал двойную порцию жареного мяса и бутылку пива. Слова в меню были словно на чужом, полузабытом языке, и потребовалось немало времени, пока он полностью осознал,что читает.
Выполнен был заказ значительно быстрее, чем прочитан и понят. Принесший дымящееся блюдо с поджаристой плотью мясонога и овощями и две запотевшую бутылку немолодой кельнер улыбнулся и небрежно смахнул с браслета информацию о чаевых.
Мясо было восхитительно тяжелым, брызгающим на язык своим мясным соком. Зелень хрустела, а холодный напиток словно погрузил мозг опять в бульон. Но теперь в бульон алкогольный, прохладный и покалывающий изнутри черепную коробку. Краски фиолетово-голубых вспышек словно стали мягче, музыка уже не раздражал своей чуждостью , а вызывала желание понять ее, стать частью ее.
Ганс натыкал в меню еще две бутылки. Подскачивший тут же уставший официант был посажен перед собой, чему особенно не сопротивлялся и осчастливлен одной из емкостей.
-Двадцать лет , представь себе , двадцать лет! — Ганс размахивал пальцами перед лицом первого собутыльника за означенный срок и пытаясь пальцами двух рук изобразить озвученную цифру. Андрэ , как представился кельнер, уважительно глядел на его жесты и кивал в так каждой попытке.
-Мне этот агент такой,типа мистер Митболлс, агрессивная среда защитного раствора может привести в негодность ваш мозг и когнитивные способности за такой большой срок,- Ганс говорил это смешно подшепеливая, пародируя столичный диалект,- когнитивные способности нарушит их среда! Да пусть засунет себе в хинтерн свои когнитивные способности, доннерветтер! Когда я сейчас вернусь с имперскими кредонами, эти отличники-ученые будут мне кланятся мне из своих контор!
Андрэ поддерживающе бурчал что-то неслышное и подливал и себе и гостю что-то прозрачное и крепкое. Причем руку Ганса, пытающего оплатить угащение, он отодвинул и лишь согласился принять в дар еще изрядный стакан пива. Глаза его блестели и все более уважительно смотрели после каждого глотка...
А Ганс все более распалялся, вспоминая мозгляка-агента из Компании, одноклассников и их подружек, смотрящих свысока на батрака-троечника. И в какой-то момент он выскочил на танцпол, и стал метаться по нему и определять, кто из танцующих в очках, чтобы «начистить им пятак». Почти сцепившигося с одним из них, мрачным бугаем, Митболлса отвел к столу Андрэ, практически залив в него прозрачную жидкость из рюмки. Музыка внезапно стало умиротворяющей в своей очаровательной дерганности и мягкий диван показался удивительно уютным…
III.
Ганс нерешительно приподнял веки. В ранние годы, до отправки на Аквариус, он никогда не мучился похмельем, но столько лет без практики не должно было оставить без последствий столь хаотичное возлияние. Не должно,но оставило. Боли не было. Совсем.Ганс уже решительно открыл глаза и осмотрелся.
И вздрогнул от неожиданности- светлое помещение было выполнено в удивительно знакомом холодном дизайне. Еще сомневаясь, он обежал глазами помещение и увидел медицинское оборудование с эмблемой БодиЭндМайндКомпани. Спина Митболлса внезапно похолодела, несмотря на идеальную температуру вокруг. Бросив взгляд на себя, он чертыхнулся, одежду его составляла лишь больничная зеленая одежда. Решив побыстрее разобраться, Ганс попытался встать с белой медицинской кровати. Но так и остался лежать, ни руки,ни ноги даже не шевельнулись, продолжая покоится на белой простыне. Он завертел головой и тонким, слабым голосом позвал не помощь.
Никто не шел. Он крикнул опять и опять. Писк на медицинском мониторе усилился, вслед за сердцебиением и давлением. Наконец дверь мягко отъехала и показался Андрэ , давешний кельнер из «Фрау Эльзы» с бокалом в руке. В другой руке был пластиколист с мелким текстом и яркой голографической печатью На лице фальшивого официанта замерла благожелательная улыбка, когда он подкатил стул и сел рядом. Ганс, к тому времени прекративший орать, спросил:
-Что с моими руками, Андрэ? Что я тут делаю? — и уже еще более тихим голосом,- Кто ты?
Андрэ продолжал молчать, и лишь отхлебнул пенящуюся жидкость. Наконец, он дружелюбно сказал:
-Ганс, дружище, ты сам все испортил!. Двадцать лет в бульоне, двадцать! И на своих ногах вышел за ворота Корпорации, не в коляске после инсульта, не овощем от деградации, -отпив еще глоток, явно очень необходимый ему, он продолжил,-Ты так нас подвел…
Митболлс попытался что-нибудь сказать, но лишь закашлялся. Раздался лишь хрипловатый писк и Андрэ милостливо поднес бокал к его рту. Щедрый глоток пробежал, освежая пересохшее горло и словно мозг опять вышел из тесной черепно коробки и расслабился. А собеседник забрал свой бокал и продолжил:
-Думаешь, каково было Компании сберегать твое тело все это время? Уход недешев. А уж сколько стоят органы в таком молодом возрасте, просто страшно подумать. Кто же знал,что ты такой уникум и сможешь вернутся. Да еще и помчался первым делом в бар, начал пить и драться. Разрушать нашу собственность! А потом куда? В Кекерлаке, хвосты мясоногам крутить и домашний шнапс пить?
Он приблизил справку со сверкающей печатью городского суда. Текст висел в воздухе перед лицом Шницеля и тот тщательно прочитал все строчки, неотвратимо свидетельствующие о вручении опеки над ним БодиЭндМайндКорпорации, в соответствии со страховым дополнением к договору двадцатилетней давности. В ушах гулко звучало, мысли замерли.
-А я ведь тоже из Какерлаке , Ганс. Ты уже не помнишь меня? Андрэ Сэконде по прозвищу Игги , Ганс. Мы вместе пошли контракт заключять. Пять лет в пустынях Дайтоны в краулере мозги растворял в «бульоне». — Анди развернул голову затылком к Гансу и прополнял волосы. Под самой линией волос тянулся тонкий шрам,-Но хватило ума не продолжать дальше, а устроится в Компанию, в отдел обеспечения работы с клиентами. Уже до 7 статуса дослужился!
-Что у меня с руками, Анди? -спросил наконец опять Ганс.-почему не могу ничего сделать? Пусти меня, не нужна мне опека ! У меня же есть деньги…
-Спокойнее, друг, спокойнее. Родственников у тебя нет. По решению суда ты недееспособен и твоей судьбой занимается твой опекун. То есть Компания. И твои средства заморожены и направлены в обеспечение опеки. Однако очень это недешево, имперские кредоны уже не такие дорогие. Приходится привлекать дополнительные средства для поддержания тебя в жизнеспособном состоянии.
-Какие средства, у меня больше ничего нет! — закричал Ганс и забился в кровати.
-Мистер Митболлс, в соответствии с законами Империи, ваши некритичные органы будут изьяты для погашения задолженности. Блокада конечностей произведена для предотвращения нанесения повреждений страховым активам. — и уже менее официальным тоном добавил,- ты же ветеран мозгодонорства, Ганс, они не могут оставить тебя свободно разгуливающим по приюту.
Ганс сидел и словно выброшенная на сушу рыба беззвучно открывал и закрывал рот. Следующие полчаса он просил, требовал, умолял и предлагал взятки, но Андрэ Сэконде по прозвищу Игги был неумолим. Наконец, он принялся упрашивать взять митболловский мозг обратно хоть в океаны Аквириуса, хоть в пустыни Дейтоны. Да хоть в ледяные рудники Сибирии, лишь бы не лежать овощем и наблюдать, как его тело разбирается по частям, словно замороженная туша на мясобойне.
Андрэ со всё более кислым лицом слушал, и печально пояснил, что остатка когнитивных способностей не хватит для таких сложных операций как управление транспортников в экстремальных зонах. И лишь когда Ганс пообещал ему лично завещать свою уникальную печень, отрегулированную еще до рождения для сопротивления к ядам, Игги вдруг оживился и предложил:
— Есть вариант, дружище Ганс. Это абсолютная служебная и даже государственная тайна, но как другу детства могу тебе доверить,-он понизил голос,-Империя готовит высадку, по слухам на Таллии, для захвата выхода из червоточины. Крупные компании получили лучшие куски военных заказов. Но и БодиЭндМайнд кое-что перепадет, мы готовим биотехнику для наземных действий в условиях электромагнитного удара. И объем заказа такой, что будут выгребены все мозгоресурсы. Думаю, что в отличии от коммерческого заказа, никакой угрозы твое состояние нейросвязей не представляет. Война от болезней умереть не дают, так что и ты не успеешь до состояния плюща деградировать.
Ганс Митболлс представил себя мозгом автономного сферотанка. Мозг подсказал картины плазменного огня,в котором он сгорает и сжигает . Лучше уж так, чем превратится слепое растение в банке.
-На танки желающих хватает, переферия Империи полна нищеты. Но место мозга погрузчика или эскалатора, я тебе обеспечу. А ты уж про печень не забудь черкануть, лады?- в голосе Андрэ Сэконде прозвучали заискивающие нотки.
Ганс удостоверил звуковую подпись под быстро сделанным договором и упал обессиленно на кровать.